В тени короля

Вдалеке струились к небу тонкие ниточки дыма, зеркальной гладью сверкало в лучах солнца огромное озеро. Рыбацкий посёлок был помечен на карте жирной красной точкой, а дерево — аккурат между двумя острыми холмами, где они и остановились, — крестом. По словам Гранта, их должен встретить агент, но, если не считать маячивших у горизонта конных, здесь не было ни души.

— Для полной картины только перекати-поля не хватает, — проворчал Тощий. — Зря сюда пёрлись, что ли?

— Может и не зря, — Хантсман заметил две фигуры, вынырнувшие из-за холма.

Один, в синей рубахе, махнул рукой и ускорил шаг. Его спутник, круглолицый толстяк в сером балахоне до пят, неуклюже засеменил следом. Тогда Хантсман нажал кнопку связи на приборной панели:

— Выбирайтесь, — и натянул шлем. Грант недвусмысленно намекнул, что встреча неофициальная и лучше физиономиями не светить без надобности. Что бы ни удумал этот змей, но его намёками не стоит пренебрегать.

Оскар с Элис уже ждали снаружи. Тощий остался за рулём на случай, если что-то пойдёт не по плану. Чёрт, да оно уже пошло не по плану — агент явился не один.

— На хрена ты его притащил? — прорычал Хантсман, приближаясь к шпиону местного разлива. Автомат он держал наготове, что нешуточно встревожило агента. Приветливая улыбка мгновенно сползла с загорелого лица, чёрные глазки-бусинки опасливо забегали.

— Позвольте мне всё объяснить, — заговорил толстощёкий детина с густой кудрявой шевелюрой. — Здесь совершенно нет вины господина Энтони. Мы встретились накануне его прибытия в Белый Яр, и ни времени, ни возможности сообщить о нас…

— Кто ты такой? — нетерпеливо перебил Хантсман.

— Я — брат Эдвин, правая рука Его Преосвященства Аргуса, главы ордена Шести Ветров, и ваш покорный слуга, — толстяк поклонился.

— Мне это ни о чём не говорит.

— Не страшно, — брат Эдвин сверкнул широкой улыбкой и протянул пухлый конверт, скреплённый сургучной печатью. — Прошу, передайте это вашему главнокомандующему. На случай, если его заинтересует наше предложение — я планирую провести в Белом Яре ещё десять дней. Всего вам наилучшего.

С этими словами толстяк снова отвесил поклон, наградил той же широченной улыбкой Элис с Оскаром и засеменил прочь, как ни в чём не бывало. Хантсман проводил его долгим взглядом, затем повернулся к агенту:

— Это что ещё за клоунада?

— На вашем месте я бы не был столь категоричен. Шесть Ветров — это вам не кружок по вязанию, — сухо отозвался тот, передавая увесистую папку, стянутую крест накрест бечёвкой. — Здесь всё за последние пять лет. Если понадобится что-нибудь — вы знаете, как меня найти.

Хантсман недоуменно оглядел пакет. Всё за последние пять лет? Что бы это значило? И этот пузырь со своим орденом, не просто так он припёрся в такую даль. В конверте однозначно что-то особенное.

Всю обратную дорогу он никак не мог отделаться от одной тревожной мысли: что если Финч прав, и Грант действительно тот самый Гриф? И раз так, Первый Генерал вряд ли бы послал своего приближённого ради разваливающейся лаборатории, что бы там ни находилось. Нет, такие парни заточены совсем под другое, и это вот «другое» нешуточно настораживало.

— Кэп, кажется, у нас эскорт, — Тощий кивнул на своё окно.

Три всадника застыли на крутом холме, внимательно наблюдая за броневиком.

— Тормози, — бросил Хантсман, и как только водитель остановил машину, выбрался наружу.

До базы оставалась пара десятков миль. Если приглядеться, можно различить дозорные вышки за мостом. Как правило, прибрежцы редко забирались так далеко, не имея на то веских причин. Хотя вряд ли это те же самые конные с Белого Яра — слишком далеко, ни одна лошадь не протянет несколько часов беспрерывного галопа, и всё же предчувствие, что эти трое здесь нарисовались неспроста, не покидало Хантсмана ни на минуту. Возможно, они как-то связаны с жирдяем Эдвином или агентом. Но какой смысл преследовать их до самой базы? Кто ж ещё мог разъезжать по этому средневековому захолустью на автомобилях?

На этот раз наездников удалось рассмотреть получше, и на стражников, виденных в городе, они мало походили: бородатые, в грубых кожаных доспехах, на поясах топоры, у одного из-за спины торчал лук.

— Да кто они такие? — Тощий высунул голову из приоткрытого окна.

— Дикари, — Хантсман опустил бинокль. — Но меня волнует другой вопрос: что они здесь потеряли?

* * *

Тишина ночной степи бывает разной: уютной, успокаивающей или, как сегодня, гнетущей, вынуждающей то и дело оглядываться по сторонам. Керс никак не мог понять, почему он непроизвольно напрягается при каждом шелесте травы, при каждом скрипе камешков под лошадиными копытами, от хлопанья крыльев каждой вспорхнувшей птахи, напуганной ночными всадниками.

— Поверить не могу! — Девятая поравнялась с ним. Конь её нервно задёргал головой вверх-вниз, громко всхрапывая, на что ей пришлось натянуть вожжи. — Я уже почти смирилась с твоей безумной затеей, но, смерг тебя задери, Даниэл, какого чёрта ты взял с собой этого сморчка? Он же нам только мешает своей болтовнёй!