В тени новостройки

Но однажды нам надоело играть. Никто не поверит, что в одну и ту же игру можно играть несколько лет подряд. Даже в войну играть долго надоедает. И как всегда, когда одна радость потухла и не заменилась другой, мы заскучали и загрустили. Жизнь снова стала однообразной и неинтересной. Дома не сиделось, а деваться было некуда. Если мы и собирались в каком-нибудь уголке квартала, то и тогда молчали, поглощенные своими заботами и своей тоской. Так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день родители не решили взять и нас с собой на общественные работы: авось пригодимся. Этот день прошел превосходно, но вечером вернулись мы в свой квартал, встретились, как обычно, и задумались: а стоит ли вкалывать там, где мы даже не играем. Нам казалось, что строить надо начинать у нас, мы были в обиде на городские власти — хоть бы одно здание в квартале возвели! Нам бы, детям, на радость! Ужасно было обидно: вот уже который год весь город перекапывают да перестраивают, а в нашем квартале ни одного здания не выстроили, ни одной улицы не выпрямили, ни одного дома не снесли, не говоря уже об улице. Взять бы да снести за одну ночь целую улицу, вот это было бы здорово! Каждый день мы теперь собирались и, не скрывая зависти, говорили о тех счастливчиках, которые жили в районах новостроек; ведь нет лучшего места для игр, чем строительная площадка. Никому из нас и в голову не приходило мечтать о переселении в новую квартиру. Нам просто хотелось увидеть наяву свои многолетние игры в строительство, ведь новостройка в родном квартале была бы осуществлением одной из детских фантазий.

Да и взрослые чувствовали себя обделенными. Хотя они и прикидывались, что им-де безразлично, частенько при случае кто-нибудь нет-нет да и скажет, что, мол, и теперь есть несправедливость, что своя рубашка ближе к телу, и тому подобное… Однажды, когда стену нашего дома от фундамента до крыши прорезала трещина, отец, рассерженный, сказал:

— Черт побери… Не сомневаюсь, если бы батя знал, что место, где мы живем, не стоит и ломаного гроша, он вряд ли бы когда-нибудь купил здесь дом.

Но однажды прошел слух, что на пустыре за нашим домом будут строить огромное жилое здание. Когда мама сказала об этом отцу, он посмотрел на нее с недоверием:

— Не очень-то я в это верю, но хорошо, если эта окраина наконец-то станет на что-то похожа.

А про нас, ребятишек и говорить нечего. У нас, наконец, появилось занятие, скуку и грусть как рукой сняло. Нам не надо было придумывать новые игры. Нет! Собираясь на пустыре у нашего дома, мы стали разрабатывать планы, которые скорее всего не получили бы одобрения взрослых. Сперва мы стали обсуждать, как будет выглядеть новое здание, но поняв, что тут уж все равно ничего не изменишь, решили перейти к переустройству всего квартала. Мы сносили все без исключения дома; тех хозяев, которые нам нравились, переселяли поблизости, в лучшие, по нашему мнению, квартиры, а тех, кто нам не нравился или был безразличен, посылали подальше; мы покрывали бетоном улицы, асфальтировали их, построили стадион для всего квартала и мечтали о том времени, когда он, благодаря нашим победам на футбольном поле, станет общегородским; так мы мечтали, пока наконец и это нам не надоело, и мы пустили все на самотек. К тому же мы часто ссорились. Мице, например, показалось, что мы несправедливы по отношению к его семье, он разозлился и несколько дней смотрел на всех косо и враждебно.

Так мы и жили в ожидании, пока в самом деле не пришли рабочие и на пустыре не начались работы. Но еще до того, как принялись рыть котлован, мы страшно обрадовались, узнав от парней, которые смотрели в приборы, вроде биноклей, укрепленные на штативах, и отмеряли что-то на земле, о том, что будущее здание превзойдет все наши мечты, а они, что ни говори, были все же в полном соответствии с размерами и красотами наших старых овинов, вкусами наших жителей, среди которых был один погибший народный герой, один директор, несколько важных служащих, много ремесленников, но больше всего рабочих с новых фабрик, расположенных на другом конце города; к. последним принадлежал и мой отец.