В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора

После окончания института Матти с молодой женой должен был возвратиться в Финляндию. От нас с мамой требовалось согласие на переезд Яны. С этой целью мы предстали перед зоркими очами вежливого чиновника специального международного ведомства. Заполнили различные анкеты. Мама очень волновалась. Больше всего ее беспокоила возможность лишиться в будущем общения с дочерью. Прожив всю жизнь за «железным занавесом», она заграницу психологически приравнивала к другой планете. На редкость доброжелательный молодой чиновник успокоил ее. Он заверил, что препятствий к гостевым поездкам не будет. Финляндия не только наш сосед, но и одна из самых дружественных к СССР стран. Его слова оправдались, хотя процедура оформления гостевых визитов оставляла желать лучшего.

У высоких берегов Амура…

После двуязычной, непринужденной и веселой свадьбы я вскоре отправился в очередное деловое турне. Долгий утомительный перелет с промежуточными посадками завершился в Хабаровске. Вдоль высокого берега Амура он протянулся на много километров. В целом город показался мне монотонно-безликим: с преобладанием новостроек и хаотическим нагромождением одноэтажных домов ближе к окраинам.

Более впечатляюще выглядел Владивосток, расположенный на живописных холмах. Силуэты старых и новых построек, террасами вписанных в их склоны и складки, придавали городу самобытный облик. Морские дали просматривались с разных уголков и точек. Это еще больше усиливало уникальность пейзажа. Спустя годы перекличку с Владивостоком я ощутил в сказочно красивом Сан-Франциско.

После завершения деловых встреч мы направились в молодой промышленный город Комсомольск-на-Амуре. Миновав Хабаровск, остановились на ночлег в небольшом городишке. К нему вплотную примыкало стойбище коренной народности – нанайцев: сплошные юрты и бедные одноэтажные строения. Схожие, на одно скуластое лицо, аборигены окружили нас толпой. Просили водку и сигареты. Взамен предлагали натуру в виде жен на предстоящую ночь. Водки у нас не было. Сигаретами, за исключением меня – некурящего, щедро угостили. От представительниц прекрасного пола вежливо отказались.

Комсомольск встретил нас серым маревом от выбросов многочисленных предприятий. Их запахи, с непривычки, преследовали нас на каждом шагу. В его облике четко прослеживалась основная направленность архитектуры 1930-х годов. Структуре города придали систему расходящихся лучей «города Солнца». Застройка центральной части, стилизованная под упрощенный неоклассицизм, была окружена микрорайонами безликих «новых черемушек».

Из-за чрезмерной концентрации промышленных зон «город Солнца» превратился в территорию риска: там можно было приобрести целый букет заболеваний. От воды широкого Амура, превращенного в сточную клоаку, исходили неприятные ароматы: химия вперемешку с гнилью. Несмотря на это, мы решили вернуться в Хабаровск на теплоходе.

Красота Амура за пределами загаженных акваторий трудно поддается описанию. Ощущение его первозданности и величия усиливалось доносящимися из радиорубки пленительными звуками вальса «Амурские волны»[100]:

Плавно Амур свои волны несет,Ветер сибирский им песни поет.

Тихо шумит над Амуром тайга…

Порывы ветра приглушали слова, но песня снова и снова возрождалась:

Там, где багряное солнце встает,Песню матрос на Амуре поет.

Песня летит над широкой рекой…

Вальс сменялся другими мелодиями. Но они уступали ему по глубине и красоте звучания.

По прибытии в Хабаровск мы, с места в карьер, направились в аэропорт. В салоне самолета мой сосед оказался на редкость интересным собеседником. Общение с ним незаметно сокращало монотонные часы длительного перелета. Он представился непривычным именем Владлен. Заметив мое удивление, с улыбкой пояснил:

– Мои родители назвали меня в честь вождя. Владлен – сокращение от «Владимир Ленин».

Он поведал, что пошел по стопам отца и стал следователем. Ему пришлось заниматься раскрытием преступлений, связанных с добычей золота и алмазов. Не обошел наболевшую тему массовых репрессий. С большой теплотой вспомнил встречи с популярным певцом Вадимом Козиным в Магадане. Его также осудили безвинно. Мог ли я тогда подумать, что во время командировки на Колыму сумею повидать Козина в его скромной холостяцкой квартире!..