В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора

На следующий день мы покинули Нью-Йорк с двухчасовым опозданием. Задержка рейса произошла в связи с ожиданием трех очень важных пассажиров из Хьюстона. Ими оказались прославленные на весь мир космонавты Владимир Шаталов[144], Валерий Кубасов[145] и Алексей Леонов[146]

. Они были встречены аплодисментами, когда проходили в первый салон, который теперь принято называть бизнес-классом.

Ночной Нью-Йорк ворвался в самолет через иллюминаторы фантастическим свето– и цветопредставлением. Пассажиров было немного. Преобладали иностранцы. Каким-то образом космонавты узнали, что с ними одним рейсом летит группа советских архитекторов. Они пригласили нас в первый салон, где летели только они и сопровождающие их лица. Оживленное общение на разные темы затянулось далеко за полночь. Самым сдержанным и немногословным показался Шаталов. Веселым, улыбчивым любителем поговорить был Леонов. Скромным и застенчивым простым парнем выглядел Кубасов. Утром, во время посадки в аэропорту Хитроу, мы с ними сфотографировались.

В Москве при прохождении таможенного контроля мы вызвали подозрение обилием дешевых сувениров. Нам не поверили, что красивые на вид часы продаются на вес. Также смутило большое количество прозрачных зонтов. Вся подозрительная группа потенциальных спекулянтов была задержана до появления начальника таможни. Он был искушенный, опытный «зубр». Быстро разобравшись, «who is who» («кто есть кто»), бросил резкую реплику своей сверхбдительной команде:

– Мелко копаете! Так вы просмотрите что-то более серьезное.

Я невольно вспомнил другой забавный случай. Он произошел несколько лет назад в этом же терминале при возвращении из Индии. На плече у меня висела объемная сумка с фотоаппаратом и большим количеством проявленных слайдов и фотографий. Таможенник начал все тщательно просматривать и наткнулся на изображение каменных обнаженных фигур в непристойных, как у нас было принято называть, позах, украшающих фризы и фасады храмов в Кхаджурахо – древнем заброшенном городе в центре Индии. Неискушенный молодой человек возмущенно заявил:

– Я вынужден буду эту гнусную порнографию изъять и доложить куда следует, чем вы занимаетесь!

Вызвали начальника таможни. Вместе с известным искусствоведом Асеевым[147]

, летевшим тем же рейсом, мы объяснили, что горельефы храмов любви считаются шедевром мирового искусства. Начальник таможни отчитал при нас смущенного подопечного:

– Эх, деревня! Все учу, учу вас уму-разуму! Надо же хоть чуток отличать великое искусство от порнографии.

Он же попросил у меня на память несколько фотографий и слайдов:

– Моя жена очень интересуется искусством Индии. Мечтает там побывать. Все, что с ней связано, коллекционирует.

Впоследствии множество слайдов, отснятых во время моих заграничных вояжей, нашли практическое применение. Интерес к запретной «загранице» был огромен. Особенно у студентов. Поэтому я стал сопровождать занятия с ними в МАРХИ и Заочном политехническом институте показом через проектор цветных диапозитивов.

Лектор общества «Знание»

Мои лекции и сообщения стали пользоваться большой популярностью. Однажды меня пригласили на собеседование с руководством общества «Знание»[148]. В результате я стал штатным лектором – вплоть до развала Советского Союза. Периодически, по заявкам, на несколько дней выезжал в различные регионы. Тематика «Города, традиции, люди зарубежных стран» привлекала слушателей. Залы, как правило, были полностью заполнены. Особый интерес вызывали лекции, посвященные Америке и Индии. Многие вопросы в конце имели скрытый смысл. Приходилось отвечать обтекаемо, обдумывая каждую фразу и даже отдельное слово. Среди слушателей всегда присутствовали и «доброжелательные» доносчики. В этом я неоднократно убеждался. Лекторская судьба забросила меня в небольшой закрытый город Глазов в Удмуртии. Почти два часа я вещал о далекой Индии, подкрепляя сказанное красочными слайдами. По просьбе слушателей дополнительно продемонстрировал злополучные горельефы храмов Кхаджурахо. Обратил внимание, что часть присутствующих демонстративно покинула зал. Я этому не придал особого значения. Любые, даже самые интересные занятия утомляют.

В Москве, спустя несколько недель, произошла встреча в правлении общества «Знание». Я подумал, что предстоит экстренный выезд с очередным лекционным циклом. Один из руководителей, маститый академик с улыбкой передал мне письмо. Сначала, как водится, шли дежурные комплименты, а в конце – едкая ханжеская критика демонстрации непристойных слайдов, несовместимых с высокой моралью нашего общества. Письмо подписала группа престарелых ортодоксальных коммунистов. Академик посоветовал мне впредь быть осмотрительнее. Я не удержался и поведал ему, как чуть не погорел на таможне из-за древних богов. Он рассмеялся и указал на внушительную пачку писем со схожим содержанием. При этом добавил: