В тихом Эшфорде…

Мистер Олдридж, который до сих пор безмолвствовал, вдруг шевельнулся и заговорил холодным бесстрастным голосом:

– Что ж, теперь, когда я потерял главное в своей жизни – жену, которую любил, я не вижу больше смысла молчать и изворачиваться. Поначалу во мне сработал инстинкт самосохранения, но потом, когда до моего сознания, наконец-то, дошло, что Бетти больше не будет, всё остальное потеряло для меня смысл. Я готов рассказать, что произошло много лет тому назад.

Присутствующие не сводили взгляд с Фрэнка, который продолжал говорить:

– До женитьбы на Элизабет Линли у меня была девушка, которую звали Мелани Грин. Мы любили друг друга и строили планы на будущее. Случайно я познакомился с Элизабет: она была богата, по-настоящему богата. Не знаю почему, но она серьёзно увлеклась мною и попала под моё влияние. У нас с Мелани не было секретов друг от друга, и я с самого начала рассказал ей об Элизабет Линли. Мы решили, что это наш шанс и что мы не должны упустить деньги, которые сами плывут нам в руки.

Возможно, вас покоробит от того, что я скажу сейчас, но я начал ухаживать за Бетти… с согласия Мелани. Вскоре мы с Элизабет поженились и стали жить в её родовом имении. Мелани тоже жила в нашем доме, выполняя обязанности экономки. Однако у нас с ней были далеко идущие планы, которые мы определённо не связывали с Австралией. Большой и богатый дом Линли был невероятно мрачным и неуютным. Едва выдержав в нём несколько месяцев, мы решили продать его и поселиться в Лондоне. Я выбрал подходящий момент и заговорил об этом с Элизабет. К моему удивлению, всегда такая покорная, она вдруг вышла из себя и заявила, что и думать не хочет о том, чтобы покинуть Ньюкасл. Между нами вспыхнула ссора. Я стал кричать на Бетти, а она – на меня. Я был взбешён тем, что она, обладая таким состоянием, не имеет никаких амбиций и готова всю жизнь просидеть в своём сыром и холодном родовом гнезде! В какой-то момент Бетти подошла ко мне и стала что-то громко выкрикивать, размахивая руками перед моим лицом. Я взял её за плечи и толкнул на кресло, стоявшее позади неё. Толкнул сильнее, чем хотел. Элизабет пошатнулась и упала, ударившись головой о камин. Я склонился над ней, хотел поднять, но понял, что она не дышит. Да, я был в ярости, но я не убивал Элизабет! На мой крик прибежала Мелани, и мы обсудили сложившуюся ситуацию. Я должен сказать об одной весьма важной детали, которая определила наши последующие действия. Завещание Элизабет было составлено семейным адвокатом Линли под диктовку её брата. Он хотел защитить сестру от охотников за её деньгами, поэтому завещание содержало один «сюрприз». В случае, если Бетти в течение десяти лет после замужества умрёт в результате естественной или насильственной смерти, муж не наследует ни пенни из её состояния. Все деньги должны будут перейти в ряд благотворительных организаций. Мы с Мелани с самого начала знали о содержании завещания и надеялись, что мне не составит труда убедить жену изменить его. Однако, если по какой-либо причине это не удастся, у нас был разработан план. Поскольку в финансовых вопросах Элизабет полностью полагалась на меня, я рассчитывал, используя её средства, за два-три года нашей совместной жизни составить состояние, о котором Бетти ничего бы не знала. Я мог легко найти не меньше полдюжины способов сделать это.

– Иными словами, вы хотели нажить свой собственный капитал, обкрадывая свою жену, – язвительно заметил Райли.

– Я не буду оспаривать вашу формулировку. Если вы находите её более точной, пусть будет так. Из наших рук уплывали деньги, большие деньги… Конечно, можно было обратиться в полицию и заявить о непреднамеренном убийстве жены. Мне бы поверили, ведь её смерть была мне абсолютно невыгодна! Но мы решили не делать этого, ведь тогда мы остались бы ни с чем. Поэтому мы поступили иначе: ночью похоронили Элизабет недалеко от дома, в саду, а Мелани с тех пор стала Бетти Олдридж. Поскольку она воспитывалась бабушкой и была единственным ребёнком в семье, для неё не было большого риска превратиться в другого человека. Тем более, что вскоре мы перебрались в Англию, а через несколько лет бабушка Мелани умерла.

За годы мы оба настолько привыкли к этому имени, что Мелани перестала отзываться на своё собственное. Даже когда мы были наедине, я всегда называл её Бетти. А потом…

Райли резко прервал его рассказ:

– Прошу вас на этом остановиться! Я продолжу излагать факты по порядку и ещё предоставлю вам возможность говорить.

Он обратился к присутствующим: