В тихом омуте

   Наверное, впервые она оказалась с домом один на один. До этогo она всегда переступала порог, чувствуя за спиной чьё-то присутствие. Игната или Вани. А сегодня её оставили одну. Наедине с домом, призраком бабы Клавы, с переживаниями и невесёлыми мыслями. Юля, на всякий случай, заперла входную дверь на ключ,и сразу поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж, решив не заходить на кухню, чтобы не тревожить своё воображение воспоминаниями о ярком и чётком сне с участием бабы Клавы. Вот только всё равно о ней думала. Прошлась по пыльным полупустым комнатам, повертела в руках пару статуэток на комоде, чувствуя себя под стать этому большому дому, опустошённой и брошенной. Никому не нужной. Прошла в комнату с сундуками и присела в кресло у окна. Наверное, Клавдия Поликарповна также сидела в нём и смотрела на улицу, на людей, сама от них скрываясь.

   - Дурак ваш внук, – произнесла Юля вслух. - И олух. И он совершенно не достоин этого дома. Хотите обижайтесь, хотите нет.

   Конечно, в ответ она ничего не услышала. И слава богу. Иначе бы в этом кресле от ужаса и скончалась, но от проговорённой вслух обиды, Юле заметно полегчало. Οна еще некоторое время сидела в звенящей тишине, будто придавленная невидимой рукой в этом кресле, физически ощущала усталость и печаль, но потом заставила себя подняться и подняла крышку одного из сундуков. В сундуках всё было сложено и уложено в аккуратные стопочки. Платья и наряды, сорочки и пеньюары, шляпки, кружевные корсеты и даже дамские чулки, казавшиеся в современном мире странными и нелепыми, уж точно не сексуальными. Юля осторожно всё это доставала из недр сундука на свет Божий, разглядывала, фотографировала, снова складывала в стопки, но уже на комоде. Хотелось хоть раз добраться до дна необъятного сундука. Внизу, под стопками одежды, оказались книги, шкатулка с украшениями, ничего дорогого и стоящего, бижутерия столетней давности, а может ещё более глубокой. Юля разглядывала брошки и серьги, колечки с вывалившимися камушками, прочитала обнаруженные записочки на дне шкатулки. Чернила за долгие десятилетия практически выцвели, но отдельные слова можно было разобрать. Похоже на любовные записочки. «Драгоценная моя Ма..а». На имя Маша или Мария не было похоже,и Юля над именем задумалась. Затем перегңулась через бортик сундука, чтобы добраться до еще одной шкатулки, большей по размеру, с красивой резьбой на потемневшем дереве крышки. Она оказалась вся забита письмами и записками. Конечно, чужие письма читать нехорошо, но Юля успокоила себя тем, что авторов и адресатов писем давным-давно на этом свете нет,то есть и возражать никто не станет. И откровения их никому уже неинтересны. Да и она обязана посмотреть, хоть одним глазком. Вдруг в письмах описано что-то, имеющее историческую ценность? Любопытные факты зачастую отыскиваются в самых неожиданных местах, в переписке людей, вроде бы не имеющих никакого отношения к политике.

   «Драгоценная моя Лидуша».

   Первое письмо начиналось весьма мило,и чернила хоть и выцвели, но текст был вполне читабелен. Юля бегло пробежала его глазами,и вместе со шкатулкой и стопкой писем, пересела в кресло, поближе к свету.

   «Драгоценная моя Лидуша. Знаю, что долго не писал, понимаю, в какой непростой ты оказалась ситуации, но я уповаю на Бога, чтобы он помог нам разрешить сей неприятный момент. Из твоего последнего письма я понял, что ты находишься в полном отчаянии, боишься, что правда откроется,и тогда мы все окажемся в очень некрасивой ситуации,и людская молва обречёт нас на позор. Хотя,ты права,и люди тут не при чём, люди окажутся правы, но мы, как родители, должны сделать всё, чтобы уберечь нашего ребёнка от роковой ошибки. Даже если нам придётся принять очень трудное решение и расстаться с Мартой. Другого выхода я, к сожалению, не вижу. Твой любящий супруг Степан Тихонович Булганов. 13 апреля 1877 год».

   Юля аккуратно сложила тонкую выцветшую бумагу и отложила прочитанное письмо в сторoну. Открыла следующую. Тон писавшего уже не был столь спокойным и милым.