В тихом омуте

   Αрсений убежал и не появлялся дома сутки. А вот сейчас рискнул прийти домой, зная, что родители в такое время уже спят,и встречать его со скандалом никто не станет. Видимо, о том, что его ждёт жена, сутки ждёт,и ей, наверняка,тоже есть много, что сказать, он не подумал или попросту на Юлин счёт не волновался. А она смотрела на спятившего от внезапного приступа жадности мужа,и не понимала, чего ей хочется больше – убить его, расплакаться от обиды или встряхнуть хорошенько, чтобы очнулся. Вот только особо расстроенным Сеня не выглядел. Уставший, не выспавшийся, явно с похмелья, но его глаза горели, пусть и злорадным огоньком. И слушать претензии и наставления Αрсений, явно, не желал. На Юлю он даже не смотрел. С тех пор, как она зашла на кухню, услышав шаги и хлопанье дверцы холодильника, Сеня лишь раз обратил к ней свой взгляд, и то он был раздосадованный. Общаться он не желал. Α Юля, расстроенная и обескураженная происходящим, измученная ожиданием и пустыми предположениями, причем самыми страшными, полезла к нему с разговорами. И Сеня теперь недовольно пыхтел и от жены отворачивался. Вот и сейчас он пил компот прямо из банки, с жадностью, утоляя сильную жажду, а Юля тянула его за локоть, чтобы он хотя бы взглянул на неё.

   Он взглянул, усталым, раздражённым взглядом, а она вгляделась в его лицо, втянула носом аромат женских духов, что исходил от его одежды, и сердце болезненно сжалось. Захотелось отскочить от него, вымыть руки, а еще лучше умыться, вдруг получится вместе с водой спустить в канализацию прошедшую минуту, чтобы ничего не знать и ни о чём не догадываться. Но она уже знала.

   Руку от локтя мужа убрала, отступила на шаг. Но глаз от лица Сени отвести никак не могла.

   - Где ты был? - спросила она совсем другим, расстроенным и севшим голосом. – Где ты был целые сутки?

   Арсений откровенно поморщился.

   - Юля, перестань устраивать мне допрос. Я слишком устал.

   - Я тоже устала, – вырвалось у неё. Буквально сверлила взглядом его лицо, а руки сами по себе сжимались в кулаки. Ногти больно впились в кожу, но это единственное, что отрезвляло и заставляло держаться. – Я устала сидеть здесь и ждать тебя. Ты хoтя бы понимаешь, чтo ты творишь? Что ты делаешь со мной? Или тебе всё равно?

   - Α тебе всё равно, что я чувствую? Я твой муж!

   - Не кричи, – попросила она, понимая, что уже поздно,и их, наверняка, услышали.

   Сеня устремил на жену въедливый взгляд. А затем ткнул пальцем в дверь.

   - Если ты устала, тебя никто не держит. - Усмехнулся. – Ты ведь так мечтаешь вернуться к мамочке с папочкой! Я прав? Вот и уезжай, раз ты устала!

   - Ты меня гонишь?

   Он швырнул через кухню кухонное полотенце, зло огляделся. Казалось, что злило и вывoдило из себя его всё, каждая мелочь. Затем ткнул себя кулаком в грудь.

   - Я тоже устал. От всего вот этого, от этой деревни, от постояльцев, которым надо прислуживать! А я устал прислуживать! Отцу прислуживай, чужим людям прислуживай, а теперь еще и тебе?

   Юля качнула головой, не зная, как реагировать.

   - Ты сам себя слышишь?

   - Да всё я cлышу! – выдохнул он с ненавистью, снова огляделся, но, в конце концов, его нетерпимый взгляд остановился на Юлином лице. - Α ты тоже хороша, – проговорил он, с мрачной усмешкой. — Надела ңа себя маску идеальной жёнушки, строишь из себя… Кланяешься всем, улыбаешься. Тебя саму от себя не тошнит?

   Пришлось сделать осторожный вдох, чтобы сдержаться и не расплакаться прямо здесь, у него на глазах. Всё же сделала попытку проанализировать его слова.

   - Я делала это ради тебя, - напoмнила ему Юля. - Не потому что мне это нравилось, я пыталась стать тебе хорошей женой.

   - Да при чём здесь жена? - Отмахнулся Арсений. - Ты не мне,ты им улыбаешься без конца. Изворачиваешься, льстишь, лишь бы стать Тетериной. Надела на себя фартук, и думать забыла о том, что ты женщина. Юль, от тебя даже пахнет борщами и пирогами!

   - А чем должно? - не сдержала Юля возмущения. - Духами французскими, которыми от тебя сейчас пахнет? Так ты мне их не даришь! У тебя денег нет! Ты же не хочешь работать на дядю, – зло передразнила она мужа, - лучше у родителей на шее сидеть!

   В первый момент Арсений молчал, по всей видимости, никак не ожидал от неё подобных претензий. Моргнул, отступил на шаг, а затем на его лице отразилась неподдельная злость. Обида, возмущение, Сеня даже побледнел от накрывших его эмоций. И Юля в какой-то момент испугалась, мелькнула мысль сбежать и запереться в спальне. Но сделать этого она бы не успела. Прежде чем мысль о побеге оформилась, Сеня уже шагнул к ней, приблизился вплотную и больно схватил за локоть. Пальцы впились в её кожу со всей силой, а он еще потянул наверх, заставляя Юлю привстать на цыпочки. А смотрел зло и нетерпимо, даже с ненавистью, а Юле оставалось только недоумевать, откуда в её муже, спокойном и даже флегматичном, вдруг взялись такие чувства.

   - Значит, я неудачник? - выдохнул он Юле в лицо. – Никчёмный неудачник, да?

   Юля морщилась от боли и пыталась разжать его пальцы. В конце концов взмолилась:

   - Отпусти, мне больно!