В тихом омуте

— Послушайте, Эстер, — да что это за треск? Девушка, девушка, сделайте что-нибудь, говорить невозможно. — Эстер? Вы слушаете? Так уделите мне минутку внимания. У Рона все в порядке?

— Да, конечно.

— А не было у него желудочных колик или еще чего-нибудь?

— Вы случайно не пьяны? — Это был любимый вопрос Эстер — в результате многолетней практики она научилась со злорадным удовлетворением распознавать состояние собеседника по телефону, причем в слове «пьяны» растягивала первый слог — «пья-а-а-ны».

— Нет, я не пьян, — прокричал Тьюри. — Да и с чего бы?

— Я уверена, повод у вас всегда найдется. Так что там с Роном?

— Дело вот в чем. Гарри здесь, в охотничьем домике, вместе с остальными.

— Ну и что?

— А Рон не приехал. Гарри воспользовался своей машиной. У него был срочный вызов в Мимико, и он попросил Телму передать Рону, чтобы тот его не ждал и ехал сюда, а сам он приедет как только освободится. Так вот, Гарри здесь, а Рона все нет. Ребята начали беспокоиться, и мы решили позвонить вам.

Эстер хронически страдала ревностью и сразу представила себе Гэлловея не мертвым в разбитой машине, а живехоньким в постели с Телмой. И она сказала:

— Может, Рон задержался?

— Где?

— В Вестоне.

— Каким образом?

— Каким образом? Спросите об этом Гарри. Телма — его жена.

— Ну уж! — раздраженно прокричал Тьюри. — Глупей ничего не придумаешь. Что на вас нашло, Эстер?

— Просто мне пришла в голову такая мысль.

— Ей-богу, я считал вас более рассудительной женщиной. Больше я вам сейчас сказать не могу, мне приходится кричать, а Гарри — всего в нескольких шагах. Вы понимаете?

— Разумеется.

— Послушайте, Эстер…

Тут в разговор вклинилась телефонистка и попросила опустить еще девяносто центов. Тьюри, ругаясь вслух, опустил монеты.

— Вы слушаете, Эстер?

— Конечно.

— Я думаю вам надо позвонить в полицию.

— Зачем? Это может поставить Рона в неловкое положение. Он очень щепетилен, и ему станет не по себе, если фараоны застанут его в постели с чужой женой.

— Ради всего святого, Эстер, выбросьте эту блажь из головы. Дело может оказаться серьезным. Рон, возможно, лежит в больнице, а то и в морге.

— У него в бумажнике все документы, удостоверяющие его личность. Если бы он попал в аварию, мне тотчас позвонили бы.

— Значит, вы вовсе не беспокоитесь о Роне?

— Не беспокоюсь? Ну, что вы, конечно, беспокоюсь, но это не то беспокойство, которым я хотела бы поделиться с Управлением полиции.

— Я изумлен вашим отношением к этому делу, Эстер, искренне изумлен.

— Ну продолжайте изумляться. Помешать вам в этом я не могу.

— Но что же все-таки с Роном?

— Рон, — сухо сказала Эстер, — вернется домой как ни в чем не бывало и расскажет какую-нибудь правдоподобную историю, в которую я на какое-то время смогу поверить. И вам незачем беспокоиться о Роне. Где бы он ни был и чем бы не занимался, уверяю вас, ему и в голову не придет побеспокоиться о вас, обо мне, о Гарри и вообще о ком бы то ни было.

— Но может оказаться так, что он мертв.

— Ваша беда и беда ваших приятелей в том, что, когда вы выпьете, вы начинаете хныкать.

В этом суждении содержалась такая доля правды, что Тьюри и не попытался возражать, а лишь сказал:

— Не очень-то вы любезны.

— В данный момент мне не до любезностей. Послушайте. Вы все там собрались в охотничьем домике, чтобы провести уик-энд за ловлей рыбы. Или еще для чего-нибудь. Если Рон объявится здесь, я скажу ему, что вы беспокоитесь, и он пошлет вам телеграмму. Если же он присоединится к вам, вы окажете мне такую же услугу. Хорошо?

— Хорошо, — согласился Тьюри, хотя ничего хорошего в сложившейся обстановке он не видел. Все складывалось не так, как надо: Гэлловей куда-то подевался, жена его отнеслась к этому очень странно, Уинслоу, упившись, ударился в слезы. «Ничего себе уик-энд у нас получается, — подумал ой. — Не лучше ли мне развернуть машину и катить домой?»

Гэлловей неизвестно где, Эстер высказывает какие-то нелепые предположения да еще этот Уинслоу — с чего это он захлебывается пьяными слезами?

В телефонной будке стало душно, и когда Тьюри открыл дверцу и вышел в вестибюль, с его лба катился пот, глаза покраснели, и настроение в конец испортилось.

Гарри стоял у окна и пристально смотрел на залив, будто видел там что-то очень интересное. Но в темном заливе вообще ничего нельзя было разглядеть, и Тьюри понял что, Гарри прислушивался к его разговору с Эстер и, вероятно, слышал все, что он говорил.

— Ну, что же, — сказал он, — пытаясь изобразить искренность. — Похоже, мы все всполошились попусту.

— Значит, Рон дома?

— Не то чтобы дома. Но Эстер совершенно уверена, что с ним все в порядке, во всяком случае, о его здоровье она вовсе не беспокоится.

— Ты хочешь сказать, что она беспокоится о чем-то другом?

— О, ты же знаешь Эстер. Она вбила себе в голову, что Рон загулял с какой-нибудь женщиной. Как знать, может, она и права.

— Может быть. — Гарри снова отвернулся к окну и так стиснул зубы, что казалось, голос его исходит неизвестно откуда, как у чревовещателя. — Я слышал, как ты говорил что-то обо мне.