В тихом омуте...

– Ничего особенного, – сказал Олег, – потрясите гущу – и на блюдце, ближе к краю, пусть стекает. Только аккуратнее.

Я выполнила все инструкции, и спустя некоторое время он поднял чашку и углубился в ее изучение.

– Ну что? – нетерпеливо спросила я.

– Очень интересно, – промычал Олег.

– Да? Меня ждут потрясения?

– Вроде того… Видите этот подтек в форме скалы или утеса? Как раз над силуэтом женской головы…

Я в упор не видела ни утеса, ни женской головы, но согласно закивала и даже поцокала языком для убедительности.

– Это означает, что над вашей головой могут сгуститься тучи. Но все должно окончиться хорошо, поскольку помощь к вам придет оттуда, откуда вы даже не ожидаете…

Он что-то еще рассказывал, пока я внимательно разглядывала его лицо: в нем не было двойного дна, так же как и в самом Олеге: тридцать пять лет, старомодная готовность прямо отвечать на вопросы. Интересно, чем ты действительно занимаешься и как с таким простодушием сумел уломать целое милицейское отделение? Ведь ты не можешь быть таким простым, как кажешься…

"Жизнь не так проста, как нам кажется, она гораздо проще”, – не к месту вспомнила я любимое высказывание нашей мастерицы-исзуитки Ларисы Алексеевны. Иван ее терпеть не мог, и я подозревала почему: он не мог простить, что авторство этого удивительного по своей силе и простоте постулата принадлежало не ему, а какой-то московской старой суке из богемы. Мне же Лариса Алексеевна была скорее симпатична, особенно завораживали ее многочисленные кольца – все до единого ручной работы.

– Вы меня не слушаете, – сказал вдруг Олег.

– Напротив, очень внимательно слушаю. И жду руководства к действию.

– Не предпринимайте ничего в одиночку, – серьезно сказал Олег.

– С чего вы взяли, что я что-то собираюсь предпринять?

– А вот это пятно в виде сжатого кулака – готовность к действию, точно вам говорю.

– А вот эта бляха в виде парящей птички по имени дрофа – готовность ничего не делать, – в тон ему сказала я.

Олег откинулся на кресле и засмеялся:

– Вы мне не верите…

– Почему? Вы же не давали никакого повода вам не верить. Напротив, выручили меня в тяжелую минуту, протянули руку помощи… У вас действительно лихо получилось.

– Лихо получается, когда затаскиваешь в постель красивую женщину, предназначенную вовсе не для тебя. А в моем случае получилось профессионально. Ну, и кое-какие связи помогли, – начал было честный Олег.

– Пожалуйста, не продолжайте. – Я вдруг почувствовала, что если сейчас он обнажит шестеренки и винтики этой своей изящной работы, то его таинственное обаяние рассеется, как дым от сигареты. – Пусть все остается как остается. Роль демонического незнакомца вам очень идет.

И я зевнула. Это получилось неловко, а потому демонстративно. Но я не спала всю ночь – и какую ночь! – и это извиняло меня. Тактичный Олег отреагировал мгновенно:

– Вы правы, уже очень поздно.

– Нет, еще слишком рано, – поправила я, и мы оба посмотрели на часы – половина шестого утра.

– Я поеду, – сказал Олег, – спасибо за кофе.

– Было очень приятно с вами познакомиться.

– Надеюсь, мы еще увидимся. Тем более что Игорь поручил мне присматривать за вами.

Он безбожно врал, я знала это. А если бы даже не знала – его внезапно вспыхнувшее и ставшее почти мальчишеским лицо выдало его с головой.

Я проводила его до дверей, вручила бумажку со своим телефоном – Олег настоял на этом; подождала, пока “Шкода” выедет со двора, и отправилась в комнату.

Только теперь я поняла, как устала. Ночное милицейское происшествие, так благополучно закончившееся, казалось забавным эпизодом – быстро же ты приходишь в себя, стряхиваешь неприятности, как энцефалитных клещей с рукава куртки… Неужели так происходит всегда: любая опасность, стоит только пережить ее, сразу же становится смешным приключением; а любая любовь, стоит только пережить ее, сразу же становится исправленной грамматической ошибкой в диктанте…

Я вытянулась на кровати и начала думать об Олеге Васильевиче – милый, милый, бесконечно милый человек, неглупый, надежный, простодушный, искренний, симпатичный, светловолосый, немногословный, основательный, неженатый, тактичный, чуткий, сильный, благородный, умеет гадать на кофейной гуще и знает, что такое трепанги и питомза…

Определенно, такие мужики достаются отпетым сукам с большой грудью и кривоватыми ногами.

"Ты забыла еще малокалиберную винтовку, айкидо и рукопашный бой”, – сказала я себе и улыбнулась.

…Меня разбудил настойчивый телефонный звонок. Некоторое время я слушала его, перед глазами новогодней игрушкой покачивался горностаевый профиль Олега – кому же еще звонить?.. Но когда я сняла трубку, то услышала голос Серьги Каныгина.

– Мне Еву, – агрессивно сказал Серьга, забыв поздороваться – это было в его стиле.

– А кто спрашивает?

– Знакомый.

Я выждала секунду, постучала по трубке ладонью и произнесла нежным голосом:

– Слушаю вас.

– Это Ева? А это Серьга Каныгин, художник. Ну, мы еще ко мне ездили, на Пражскую… Самогон пили.

– Боже мой, конечно, узнаю! Рада, что позвонил.