В тишине, перед громом

«Нет, не напрасно ты взял с собой именно этих ребят!» — сказал я себе. Дело-то куда как необычно. Ни на что не похоже... Что говорить, тебе судьба и раньше преподносила твердые орешки. Но ведь даже в самых каменных торчал крохотный живой хвостик. Хвостик-повод. Хвостик-поводок. То, что случилось. А ведь на сей раз — ни-че-го. Нуль. Абсолютный. И этот нуль ты выбрал себе сам...

Здесь больше, чем когда-либо раньше, нам понадобятся те чекистские свойства, о которых так любил напоминать Дзержинский: холодная голова, горячее сердце, чистые руки.

Невозмутимость, основательность, упорство Кирилла и острота, хваткость Славина отлично дополнят друг друга. А недостатки... Что ж, наши недостатки — всегда продолжение наших достоинств.

Я оглядел ребят. Спокойны, черти! В выдержке им обоим не откажешь. Ведь поехали-то со мной вслепую, зачем — понятия не имеют, сгорают от любопытства, но вида не подают...

Ну, так с чего ж начинать, Каротин? Вопрос вопросов... Он и только он все время мучает тебя. Конечно, кое-какие идеи припасены. Но пусть первыми выскажутся твои парни. Интересно, что придет им на ум...

Я рассказал ребятам о докторе Отто Грюне, о его странных путешествиях, о Нижнелиманском судостроительном заводе, о фирме «Фаст унд Бриллиант», об интересе немецкой разведки к Нижнелиманску еще во время империалистической войны. Словом, восстановил весь ход своих рассуждений и подвел к главному — к выводу.

Ребята молчали. Кирилл старательно гасил папироску в пустой банке из-под бычков в томате. Славин, не меняя своей патрицианской позы, глубоко засунул руки в карманы штанов.

— Вот это задачка, — вздохнул Ростовцев. — Откуда к ней подступиться?..

— У меня вопрос, Алексей Алексеич. — Славин принял вертикальное положение и вытащил руки из карманов.

— Давай.

— Вы говорите, нижнелиманские чекисты не установили, с кем встречался здесь Грюн. Так?

— Я сказал иначе: установили, что Грюн ни с кем не встречался.

— Какая разница? Что в лоб, что по лбу.

— Ты что, всерьез считаешь, он и вправду мог ни с кем не встретиться?

— А почему же? Если предположить, что Грюн приехал сюда не для разведки...

— Да я не о том.

— Не понимаю.

Что это с ним сегодня? Или притворяется?

— Слушай-ка, Славин. Ты хорошо помнишь, как провел последний выходной?

Славин удивился.

— Это вы к чему?

— Ты не спрашивай, а отвечай.

— Конечно, помню. Это же был культдень.

— Правильно. У тебя, правда, он прошел с некоторыми дополнениями.

Славин лукаво улыбнулся.

— Откуда вы знаете?

— По долгу службы. Ты же мой подчиненный. Но не отвлекайся. Представь себе, что в тот день ты наблюдал за неким Леонидом Славиным. Представил?

— Допустим.

— Сосредоточься и доложи: с кем Славин имел встречи?

Славин недоумевающе поднял левую бровь и быстро заговорил:

— В восемь тридцать на трамвайной остановке двенадцатой марки возле вокзала Славин встретился с очень хорошенькой девушкой, которую, как установлено, зовут Валя. Они втиснулись в подошедший вагон и поехали в Аркадию, где присоедились к загоравшему коллективу сотрудников управления ГПУ. В шестнадцать ноль ноль они вернулись в город, и Славин проводил Валю до подъезда дома номер три по Соборной площади, где, как выяснилось, указанная Валя прописана. В девятнадцать ноль ноль наблюдаемый у подъезда Оперного театра встретился с другой девушкой, тоже очень красивой, которую, как установлено, называл Люсей. В театре они просмотрели оперу Россини «Севильский цирюльник»...

— Прослушали, — поправил Кирилл.

— Правильно, прослушали эту оперу, каковая, судя по выражению лиц наблюдаемого и Люси, им понравилась. Славин расстался с Люсей возле подъезда дома номер двадцать два по Пушкинской улице, где указанная Люся проживает.

— Все?

— Все.

— Никаких иных встреч у Славина не было?

— Факт.

— Именно так, по-видимому, рассуждали и нижнелиманские товарищи. Ответь на несколько вопросов: выходя из дому утром, ты не видел дворника?

— Почему ж, видел.

— Небось, еще с ним поздоровался. Дальше. Если мне память не изменяет, ты приехал со свежей газетой. Кажется, с «Комсомолкой».

— Факт.

— Ты купил ее в киоске?

— Нет, я подписчик. По дороге мне ее почтальонша отдала.

— Значит, ты виделся еще и с почтальоншей. Дальше. В трамвае ты взял билеты у кондуктора, ты...

— Стоп. — Славин зло почесал затылок. — Я все понял. Кроме того, я виделся еще с кассиром пляжа, с мороженщиком, с официантом кафе, с капельдинером в театре, с буфетчицей в фойе, с цветочницей на Дерибасовской.

— Не считая прохожих, соседей по театру, папы и мамы.

— Точно. Я о них не подумал. Потому что это... ну, как бы сказать поточнее... само собой разумеющиеся, что ли, встречи. Обыденные. — Он подбирал слова. — Непреднамеренные...