В тишине твоих шагов

Девушка из приемной вошла почти беззвучно, поставила поднос с чаем на стол и вышла, наградив меня очередным оценивающим взглядом. Стойко выдержав это, я перевела взгляд обратно на экран.

Невольная близость с Тимофеевым почти сводила меня с ума. Приблизившись как бы невзначай еще на пару сантиметров и сосредоточенно глядя в ноутбук, я могла беспрепятственно вдыхать тонкий аромат пены для бритья, исходящий от его щеки.

Мне нравилось сидеть рядом, почти касаясь плечом его руки. В этом была какая-то особая магия.

Закрыв на мгновение глаза, я представила, как всё могло бы быть просто в наших отношениях, присутствуй в них взаимность.

Атмосфера в кабинете уже не так накалена. Я подхожу сзади и обвиваю его шею руками. Он вздрагивает от неожиданности. Увидев, что это я, он с довольным видом улыбается, расслабляет спину и подставляет мне шею для поцелуя. Каждая клеточка его тела доверяет мне. Нежно скользнув губами по его горячей бархатистой щеке, я прижимаюсь сзади всем телом и крепко обнимаю. Мы смотрим в экран, наши руки переплетены, пальцы касаются друг друга, соединяясь в причудливые замочки. Мои распущенные волосы, спадая вниз мягкими волнами, невольно щекочут его шею и грудь. Он прикрывает глаза от удовольствия. Целый мир замирает вокруг нас.

Слегка наклонив свою голову на его, я нежусь, неизбежно пропитываясь насквозь запахом столь желанного мне мужчины. Он поворачивается, чтобы поцеловать меня, и мы встречаемся взглядом. На душе легко и безмятежно. В его светлых глазах я читаю непередаваемые эмоции, среди которых властвуют спокойствие и умиротворение. В моих же глазах разливается море любви и нежности к нему.

— Это она! — взвизгнула я, отрываясь от стула.

Я сразу узнала на экране хрупкую девушку в черном платье. Её грудь едва прикрывал широкий вырез платья. Эту деталь можно было разглядеть даже на таком качестве записи. Она с достоинством несла свое богатство, и ей было чем гордиться. Зажав в руке маленькую сумочку, Маша приблизилась к охраннику и что-то спросила. Тот жестом указал на телефон. Девушка провела тонким пальчиком по списку и набрала нужный номер.

Во всей ее позе читалось нетерпение: в том, как она теребила ремешок сумки, нервно постукивала каблучком или торопливо набирала номер.

— Ты видишь, что она говорит? — спросила я, привлекая его внимание прикосновением.

— Саш, я же не всесильный, эту запись нужно обработать с помощью профессионалов, чтобы лица были видны отчетливо. Пока мы можем прочесть только язык тела. Видишь, как она уныло опустила плечи. Вероятно, это тот момент, когда Ирина сказала, что Сени нет на месте.

— Смотрит на часы, — заметила я. — Похоже, она в отчаянии. Достает что-то из сумки, похоже, это блокнот. Вот откуда эта бумажка, — догадалась я.

— Просит ручку, — Тимофеев нахмурил лоб, стараясь уловить каждое движение Яковлевой.

— Пишет, оставляет охраннику. Уходит.

На дальнейшем отрезке времени мы нашли нужный кадр, на котором Ирина выходит через турникет и получает от охранника эту записку, вынуждающую её подняться обратно в кабинет. Женщина кладет записку в карман, не читая, и удаляется обратно. Примерно через две минуты она покидает здание.

— Здесь еще один файл, — уточнил Алексей, щелкнув мышкой.

Когда видео открылось, стало ясно, что это были записи наружной камеры. Качество пленки было выше, видимо, за счет освещения.

— Она подъехала на этой машине, — поспешно сказал Тимофеев и потянулся за блокнотом.

— Увеличь, пожалуйста. Это возможно?

— Я стараюсь.

— Лёш, смотри! — Я осеклась на полуслове. Меня прошиб пот от осознания того, что изо рта вдруг вырвалась уменьшительно-ласкательная форма его имени. Раньше я себе такого не позволяла. — Что это на крыше? Вот здесь. Видишь, кусочек? Зуб даю, что это шашечки.

— Да, похоже, — невозмутимо ответил Тимофеев, переведя взгляд с моих губ на экран.

— Если мы найдем таксиста, он может вспомнить, откуда он доставил Яковлеву и куда потом отвез.

Я потрясла головой, не веря своим глазам. У Алексея получилось увеличить картинку и рассмотреть цифры, придав изображению резкости. Переписав номер в блокнот, он задумчиво поставил точку в конце.

— Еще смотри, — прервал мои размышления сыщик, — вот здесь, на боку.

— Что это? — удивилась я. — Похоже на буквы.

— Мог бы и помыть машину, — усмехнулся Алексей, добавляя резкости, — ни черта не разберешь.

— Это, кажется, «Р». Это «Д». Между ними… «П»?

— Нет, — прищурившись, поправил Тимофеев. — Это «Е».

— ДЕР?

— Что за ДЕР? — он нахмурился, кусая костяшки пальцев.

— ДЕР, — повторила я, кивая сама себе головой, и встала, чтобы поразмыслить.

Хождение из угла в угол мне всегда помогало.

Мозг судорожно перебирал все вариации слов со встречающимся сочетанием букв. Живодер, гувернер, гренадер, мародер. А почему, собственно, дёр? Если дер. Дер. Деррр.

— Лидер! — вскрикнула я.

— Что? — переспросил Тимофеев, заметив взмах моих рук.

— Ли-дер, — произнесла я по слогам, подходя вплотную.

Мне пришлось присесть на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

— Лидер, — повторила я, широко улыбаясь. — Видел? В городе ездит такое такси!