В Точке Безветрия

Я почти потерял счет времени, и, грешным делом, пригубил терпкого вонючего вина, коим меня угостил пролетающий мимо вдохновенный панк. Панк был настолько худ, что когда улыбался, казалось, что мне улыбается сам череп, настолько бледная кожа его лица была сильно натянута на кости черепа. И только ирокез на голове горел сигнальным ярко- оранжевым, и, как мне показалось, его можно использовать вместо зонтика, с которым ходят экскурсоводы, подняв вверх, чтобы не заблудились радостные туристы. Мне не хотелось пить. Повсюду, даже в самый сильный разгар веселья, в середине бала- маскарада, в толкучке сельской дискотеки, в пафосном столичном клубе, под огнями рампы во время поклонов на «бис», когда всю сцену закидывали цветами, а девчонки с первого ряда восторженно смотрели мне в глаза, во все эти моменты моя большая грустная сумрачная усталая голова была со мною, и я никогда не знал, куда ее деть. Куда спрятать мои мысли? «Алексей, иди покажись гостям»,– после этих слов в детстве меня, в принципе, можно было расстреливать, все равно ничего ужаснее за вечер уже не могло произойти. «Огооо, как вырос, жених!», – тянули гости, в кухне стоял запах алкоголя и тонкой сизой струйкой тянулся дым от приставленной к пепельнице сигареты, а меня трепали и трепали за мой чуб, и мужья всяких теть Лен просили у меня «дать им краба», а я стоял как на пытках, «Мальчиш- Кибальчиш», и думал только о том, что нужно пережить еще мгновение. И еще. И еще. И еще капельку. И вот, свобода забрезжит, едва только какая-нибудь тетя Лена с наигранной заботой и участием скажет моей маме: «Ой, что то он у тебя устал. Квёлый какой то»,– и мама начнёт спорить, что все отлично, тем более они меня регулярно прививают. Жаркий спор пламенем перекинется на вечное рассуждение о вреде прививок, тем временем мой папа и муж тети Лены просочатся на балкон, прихватив непочатую бутылку вина, а я смогу сделать вид, что меня тут нет, раствориться, слиться со стеной и наконец улизнуть в коридор. Уффф. Рассказываю все вам, и как будто прямо сейчас, в самую сию секунду устал там стоять, и вспотел, и белый свет мне опять застилают те, которые хотят, чтобы я выглядел и вёл себя как хороший мальчик. Сколько хороших мальчиков вырастают и топят свою «хорошесть» на дне стакана? Но я все преодолел, я справился. И вот мне уже столько лет, я все еще жив, практически не пью, я работаю в офисе, как хотела мама, и я играю в театре, как я сам давно хотел. И все у меня отлично, только большая грустная тяжелая голова всегда со мной.

***