В Точке Безветрия

Я ушел бродить в лагерь, чтобы развеяться. Свежепостроенный мост из досок и бревен затонул, и люди переходили по нему практически по колено в воде. Я скинул свои сланцы, хотя в принципе мог пойти и в них. Проходя по мосту, почувствовал, как какая-то сумасшедшая рыба забилась между моими голыми ногами, не зная, что предпринять, по-девчачьи ойкнул и поднял одну ногу вверх. Рядом идущие девчонки звонко рассмеялись, я, должно быть, выглядел нелепо. «Кузнечика вам в трусы»,– неожиданно злобно подумал я, а потом представил, как они спят в палатке и по тоненькой паутинке сверху на них опускается большой паук. И, такая, знаете, тишина, как перед взрывом. Я почувствовал себя отомщенным и в приподнятом расположении духа поднялся на гору. С горы открывался великолепный вид: Содом и Гоморра позавидовали бы. Справа от меня играли тамтамы, в центре круга танцевали красивые полуобнаженные девчонки, раскрашенные в индийской тематике. Несколько красивых и одна неуклюжая, которая танцевала, как будто танцем добывала уголь в одной из соседних шахт. И всем было понятно, что она никогда не сможет танцевать как эти девицы, даже если пройдет триста курсов танца живота, никогда. Никакой пластики, сплошное рубилово. Зато оторвать от неё глаз было невозможно: эта девчонка точно всю жизнь будет плыть против течения и явно достигнет того, чего другие снулые рыбы даже не поставят целью, даже не придумают себе, чтобы достичь. Остальные танцевали, показывая себя, и лишь она одна сама себе доставляла удовольствие тем, что полностью растворилась в танце и делала это лихо, с достоинством, как умела, как могла и как ей нравилось. С такой точно не заскучаешь в постели. Слева сидели рокеры, байкеры и остатки панков. Им было явно жарко в черной коже, но было очевидно, что в них сидит не меньше 3-х литров пива в каждом и они просто не могут пошевелиться. Они расстегнули свои пафосные черные куртки и жилетки и просто подставили свои пузики солнцу, продолжая сжимать в руках полторашки пива, хотя, очевидно, не могли сделать и глотка. Один из них постоянно поднимал палец вверх, видимо, готовясь сказать что то умное, но не мог выдать ничего, кроме мычания. Его друзья с осоловевшими глазами, интуитивно понимали его дословно и согласно подмыкивали. По центру, метрах в пяти от меня сидели и медитировали прокаленные на солнце йоги, с нарисованными третьими глазами, в полной прострации под мантры, доносящиеся из портативной колонки. Рядом бродили их брошенные малолетние дети, за которыми никто не присматривал, поэтому они, наученные горьким опытом, подходили и тихонечко выли: «Маааам, долго еще?» Женщины в медитации, не открывая глаз, механически делали отмахивающий жест рукой. Дети тяжело вздыхали и садились в траву напротив этих медитирующих недородителей, девчонки плели себе какие то веночки, парни меланхолично выдирали траву. Один парень не выдержал, сел в позу лотоса, сделал руки, как у всех и стал «медитировать» в такт мантрам, петь «Ыыыыыыы!ЫЫЫыыыыы!». Попробуйте надолго усмирить четырехлетку. Ха. В этих детях под кожу вшита Свобода. Попробуйте ее отобрать. Мать, чертыхаясь, пробудилась от своего совершенного, только что с Гималайских гор, медитирования, схватила сына поперек спины и пошла к своим палаткам, попутно его ругая, а я подумал, что это должно быть, самая здоровая семья на этот момент в нашем палаточном лагере. Хотя бы немного материнского внимания измученному ребенку. Хотя бы чуть-чуть. Пара капель внимания, заботы и доброты. Человеку же много не надо.