В тумане тысячелетия

Присутствовавшие на пиру варяги смущённо молчали. Их поразило это признание. Им совершенно неизвестна была история Святогора, и такое внезапное чувство ненависти было им непонятно.

— Я понимаю твои чувства, сын мой! — сказал Бела. — Данная клятва должна быть исполнена. А славянские земли богаты и добычей обильны. Я радуюсь за витязей, которые пойдут с тобой туда... Но ты, наверное, жаждешь знать, что происходит там. В ваше отсутствие прибыли с берегов Ильменя новые дружины варягов, и теперь только я вспомнил, что в них есть два молодца, которые долго разыскивали тебя... Я слышал, что они называли тебя братом.

— Братья, братья! — прошептал Святогор. — Я оставил их там, на Ильмене, совсем детьми...

— А теперь оба они молодцы, каких мало! Как только прибыли они, то немедленно переменили свои имена. Сигуром назвался старший и Триаром второй... Зная это, ты легко можешь найти их.

— Ты сообщил мне хорошую весть, мой конунг. Прошу тебя: позволь мне удалиться и повидать братьев, если только это действительно они.

— Иди и помни, что с этой минуты ты — избранник моей дочери и вместе с тем мой сын! — сказал Бела, отпуская Святогора.

Весть о том, что среди росслагенских варягов находятся любимые братья, сильно взволновала Святогора. Он даже на мгновение забыл о своём счастье.

«Что заставило их покинуть родину?» — раздумывал он.

Когда Святогор вышел из палат Белы, весёлый шумный пир там ещё продолжался. Громко пел слепой бард, восхваляя войну и успехи на поле битвы:

— С войною слава неразлучна,Нет в мире лучше дел войны,Кто не был ранен — прожил скучно,

Как осень, дни его темны.

Мрачная северная ночь уже опустилась на землю. С берега доносился рёв прибоя, с выси небесной на успокоившуюся землю смотрели звёзды. Молодой варяг остановился, с жадностью вдыхая чистый свежий воздух. Было немного холодно, но Святогор не замечал этого.

— Как я бесконечно счастлив! — молвил он себе. — Самая красивая из росслагенских дев полюбила меня... Что мне теперь родина! Что мне всё на свете!.. Одна, одна только Эфанда могла скрасить мою жизнь, и теперь она моя, навек моя... О, как я люблю её!

— Знай, Святогор, что и моё сердце давно уже принадлежит тебе! — раздался около него шёпот. — Давно, давно уже я живу мечтами, надеждами на счастье с тобой.

Святогор оглянулся. Около него стояла закутанная с ног до головы женская фигура. Молодой варяг скорее сердцем угадал, чем узнал, кто это.

— Эфанда! — воскликнул он, протягивая вперёд руки.

— Да, это я... нарушив все заветы отцов, я вышла к тебе, чтобы сказать, что я горячо люблю тебя... О, как я страдала, когда видела на лице твоём постоянную печаль... Может быть, и полюбила я тебя за твои страдания... Как я мучилась, когда ты уходил в набеги, с какой тоской я ждала возвращения дружин. Но теперь мои муки кончились — кончились навсегда. Ты мой, Святогор! Навеки мой! В пылу ли битвы, на шумном ли пиру, я всегда буду около тебя, я сумею охранить тебя от всякой опасности...

— Моя Эфанда! Не бойся за меня... В твоей любви я найду силу одолеть всякие опасности. Я прославлю на поле брани своё и твоё имена... Ты всегда будешь моей счастливой звездой.

— Знай, Святогор, умрёшь ты, и я последую за тобой... Но я верю теперь тебе, верю твоей любви, верю тому, что мы будем счастливы...

— И никто, решительно никто не будет в силах помешать нашему счастью... и я верю, что нас с тобой, моя Эфанда, ждёт счастливое будущее!..

Эфанда приникла к плечу своего жениха. Оба они замерли в восторженном молчании. Тихо было вокруг. Только издали доносился плеск прибоя, да из палат конунга слышался шум пира... В тёмной выси неба ласково мигали звёзды...

20. Братья

игур и Триар действительно оказались такими, какими представил их старый Бела. Все славянские варяги были молодец к молодцу. Но эти двое юношей выделялись среди них. Святогор с трудом узнал братьев, когда нашёл их в одной из варяжских дружин. Не такими он ожидал встретить их после долгой разлуки. Ему всё казалось, что спокойная жизнь у Гостомысла должна была изнежить этих юношей, расслабить их тело, и был он приятно удивлён, когда увидел перед собой рослых молодцов, с весёлыми, открытыми лицами, с блещущими юной отвагой глазами... Трогательна была встреча братьев.

В первый миг радостного свидания они как будто даже смутились, но затем смущение прошло. Каждый из них почувствовал себя уже не одиноким пришельцем в этой стране на краю света. Молодцы-братья Святогора ободрились. Их присутствие и ему самому придало сил.

— Как вы надумали перебраться сюда? — вопрошал Святогор.

— Пришли искать счастья! — уклончиво отвечал Сигур. — Не всё же дома сидеть. Там теперь тесно...

Святогору показался каким-то особенным тон, которым брат произнёс эти слова. В нём слышалась некая затаённая мысль, слышалось скрытое неудовольствие. Было очевидно, что Сигуру и Триару не хотелось касаться причин, заставивших их покинуть берега Ильменя.