В воскресенье рабби остался дома

— Кто это? — крикнул из комнаты Вассерман. — Рабби? Входите, рабби, входите. Что-то серьезное выгнало вас из дому в такой вечер? Но я рад, что вы пришли. В последнее время мы не слишком часто видимся, мне теперь не так-то просто попасть в миньян. Если погода не очень хорошая, я остаюсь в постели немного дольше. Здесь у меня Беккер. Он сегодня ужинал у нас. Если вы хотите поговорить о чем-то личном, он может составить компанию моей жене на кухне. Я не ревнивый. Но если это касается храма, тогда, возможно, вы не против, чтобы он тоже послушал.

— Я согласен.

Старик провел его в гостиную, жена последовала за ними.

— Смотри, Беккер, у меня еще один гость, — сказал он. И обратился к жене: — А почему ты не нальешь рабби чашку чая?

— Я только что видел мистера Горфинкля, — сказал рабби и рассказал им, что произошло. Откровенно говоря, он ожидал, что новость поразит их как громом. Вместо этого его собеседники были удивительно равнодушны.

— Вы хотите сказать, что он угрожал не возобновить ваш контракт осенью? — спросил Беккер, как бы желая удостовериться, что он все правильно понял.

— Нет, что он собирается расторгнуть его сейчас.

— Он не может этого сделать: у вас контракт. Кроме того, по этому вопросу должен голосовать весь состав правления.

— А они выплатят ему остающиеся деньги, — сказал Вассерман, пожав плечами, — и если у Горфинкля большинство, то какая разница, поставит он вопрос перед всем правлением или нет?

Рабби ожидал, что Беккер отреагирует воинственно. Вместо этого тот посмотрел на Вассермана.

— Я расскажу ему?

Старик опять пожал плечами.

— Может ли момент быть более подходящим?

— Между прочим, рабби, — начал Беккер, — это забавно, что вы приехали именно сегодня вечером. Понимаете, сегодня ко мне приходил Мейер Пафф. Похоже, что в храме намечается раскол. И Пафф хочет, чтобы мы с Вассерманом присоединились к нему.

— И вы согласились?

— Для нас это просто, рабби. Как бывшие президенты мы оба постоянные члены правления. Для нас присоединиться к другому храму — просто вопрос еще одних членских взносов. Что-то вроде пожертвования. Даже когда я был президентом, я был членом синагоги в Линне, а Джейкоб и в Линне, и в Салеме. Так вот, пока Пафф излагал свою точку зрения, возник вопрос о вас. Он попросил меня поговорить с вами о переходе на условиях долгосрочного контракта и повышения жалованья. Это мы с Джейкобом и обсуждали прямо перед вашим приходом.

Рабби просмотрел на Вассермана, но лицо старика было бесстрастно.

— Вот уж не думал, что я такой большой любимец мистера Паффа, — сказал он Беккеру.

— Послушайте, рабби, я не собираюсь дурачить вас. Пафф по достоинству ценит вашу работу здесь, уверен в этом, но главная цель его предложения — привлечь людей на свою сторону. Но вам-то что до этого, если свое положение вы улучшите?

— А я улучшу свое положение, мистер Беккер?

— На три тысячи долларов в год больше и долгосрочный контракт! Даже если бы не эта ссора с Горфинклем, у вас не было уверенности, что ваш контракт будет возобновлен. Я думаю, что улучшите. Если вы не уверены, спросите миссис Смолл, которая покупает продукты.

— На сегодня, мистер Беккер, я раввин евреев Барнардс-Кроссинга. Я раввин общины, а не просто отдельного храма. Именно так я думаю о своем назначении. Раввин — не часть храмовой мебели.

— Но кантор…

— С кантором другое. Ему нужен храм или, по крайней мере, конгрегация, чтобы выполнять свои функции. Он не может петь для себя. Но это не относится к раввину. Без сомнения, если община будет увеличиваться, рано или поздно появится храм реформистов, и часть наших членов отколется от нас, чтобы присоединиться к нему. И без сомнения, у них будет раввин. Но это будет разрыв по идеологическим причинам и, следовательно, он оправдан. Их раввин будет раввином евреев-реформистов Барнардс-Кроссинга, в то время как я остаюсь раввином его консервативных евреев.

— Но конгрегации разделяются, — настаивал Беккер.

— Даже слишком часто, пожалуй. Когда раскол происходит не по идеологическим причинам, могут быть территориальные. Евреи могут переехать в другой район и основать другой храм, чтобы из нового района до места молитвы можно было добраться пешком, не нарушая шабата поездкой на машине. Это тоже было бы разумно.

Но разделение, которое вы планируете, не является ни идеологическим, ни территориальным. В новом храме у вас будут такие же евреи, как в старом, и службы будут фактически одинаковыми. На самом деле вы создаете конкурирующий храм и хотите, чтобы я стал его раввином. Нет, спасибо. При этих условиях я не остался бы и на моей нынешней работе. Храм не деловое предприятие, в котором конкуренция полезна для дела. Но в вашем храме вы будете действовать именно так и принудите Горфинкля и его группу к тому же. «Присоединяйтесь к нашему храму — у нас есть кондиционер, и стулья мягче. У нашего кантора лучше голос, а наш рабби произносит более короткие и остроумные проповеди. Проведите вашу бар-мицву или вашу свадьбу в нашем зале! Мы даем премиальные марки».

— Но послушайте, рабби…