В воскресенье рабби остался дома

— Мистер Пафф не нуждается во мне. Храм не нуждается в раввине, а раввин не нуждается в храме. Функции раввина в храме — вести молитву и читать проповеди — наименьшая часть его обязанностей. Первое может выполнять любой тринадцатилетний мальчик, а второе — разве это главным образом не средство, чтобы разрядить однообразие и скуку службы? Нет, мистер Беккер, я вовсе не намерен служить дополнительной приманкой для нового храма.

— Но если Горфинкль сумеет добиться вашего увольнения…

Рабби с немым вопросом посмотрел на Вассермана.

Старик развел руками.

— В этом мире, рабби, в первую очередь вы должны зарабатывать на жизнь. И Пафф предлагает вам работу, притом за большие деньги. Хорошо, возможно, условия несовершенны. А где они совершенны? Но это средства к существованию; это парносса.

Рабби с досадой прикусил губу. Он надеялся, что хотя бы Вассерман поймет его.

— Барнардс-Кроссинг — не единственное место, где я могу зарабатывать на жизнь. Нет, мистер Вассерман, если это разделение произойдет, я не стану заключать контракт ни с группой мистера Паффа, ни с группой мистера Горфинкля. Я уеду из Барнардс-Кроссинга.

Глава XXVI

По дороге из Линна назад на пикник Стюарт Горфинкль страшно злился на родителей, особенно на отца. Почему к разрешению взять машину всегда прилагаются какие-нибудь условия? Они собрались пообедать у тети Эдит — дядя вполне мог заехать за ними. Он переживал, сумели ли ребята найти какое-нибудь укрытие, когда дождь действительно пошел вовсю. А что, если на пляже молнии были такими же сильными, как на дороге в Линн?

Дождь стал слабее, и теперь просто моросило. В Тарлоу-Пойнт Стью остановил машину и побежал вниз по тропинке, добежал до сосновой рощи и увидел, что на пляже никого нет. По мусору, пустым пивным банкам и мокрым целлофановым оберткам он понял, что ребята уходили неожиданно и второпях.

Потом Стью увидел стрелку на бревне. Он осторожно подошел к дому и поднялся по задней лестнице. Приложив ухо к двери, он старательно прислушался, но ничего не услышал. Затем обошел вокруг дома, подошел к передней двери и снова стал слушать, потом попробовал неуверенно постучать. Он ждал, прислушиваясь, и на этот раз ему показалось, что он что-то услышал. Он постучал громче и позвал:

— Это я, Стью. Эй, детки, вы там?

Дверь тут же распахнулась, и все столпились в дверном проеме.

— Ну и заставили вы меня тут походить.

— Мы думали, что ты не вернешься. Мы нарисовали помадой стрелку. Ты ее увидел?

— Как вы вошли? Дверь была открыта?

— He-а, мы забрались через окно сзади.

— Ну все, надо сматываться, — сказал Стью. — Здесь ездит патрульная машина, и они проверяют нежилые дома. У них есть список.

Они набились в машину, и Стью включил зажигание.

С заднего сиденья его окликнул Адам Зусман:

— Послушай, а как с Музом?

— А что с ним?

— Он там. Напился до потери сознания, пришлось уложить его в постель.

— Лучше бы его забрать. Мы не можем оставить его так.

— Здесь нет места для него, особенно в таком состоянии.

— Его не приглашали на эту вечеринку.

— Да, но он выручил нас в грозу.

— Я хочу домой, — запричитала одна из девочек. — Родители будут ужасно волноваться.

— Поехали, Стью, — сказал Билл Джейкобс. — Позже можем вернуться и забрать его.

Последней Стью и Билл Джейкобс отвезли Диди; Алан Дженкинс был с ними, потому что его мотоцикл остался в гараже Эпштейнов. Когда они приехали, в доме было темно, а на столе в кухне Диди нашла записку от матери: «Ушли в кино — может, после выпьем где-нибудь кофе».

— Ой, ребята, хотите кофе?

— Да, я бы выпил чего-нибудь горячего, — сказал Джейкобс.

— Мне надо отваливать, — сказал Дженкинс, — но тоже, пожалуй, выпью.

— А Муз? — спросил Стью.

— С ним можно не торопиться, — сказал Джейкобс и резко рассмеялся. — Он в отрубе на несколько часов.

— Как он вливал в себя это пиво… — Стью покачал головой. — Никогда бы не подумал, что пиво так подействует на него. В школе я встречал парней, которые пили практически всю ночь…

— Это не пиво, — объяснил Билл Джейкобс, — хотя он и выпил несколько банок. Как только мы вошли в дом, он нашел бутылку виски. Он проделал с ним ту же штуку — откидывал голову назад и лил в горло. Полбутылки за пару глотков.

— Полбутылки? — изумленно сказал Стью. — Так он вырубился? Полностью? Вдребезги? И вы оставили его лежать на полу?

— На полу! — возмутился Джейкобс. — Нет, черт побери, на одной из кроватей.

— Но с пола-то, как говорят, не свалишься, — возразил Стью.

Дженкинс засмеялся, а Джейкобс мрачно сказал:

— Мы так его уложили, что он никуда не свалится.

— Там был кусок полиэтилена, — объяснил Дженкинс, — и мы его как следует спеленали.

— Точно, как пеленают младенца в одеяло, — с удовлетворением добавил Джейкобс.

Вошла Диди с кофе. Они молча пили горячий напиток, на мгновение погрузившись в собственные мысли.

Стью вдруг сказал:

— Эй, а как мы собираемся попасть внутрь? Надеюсь, нам не придется лезть через окно? Вы захлопнули дверь.

— Не беспокойся, — сказал Билл Джейкобс. — Я оставил ее на защелке.

Дженкинс поставил свою чашку и лениво поднялся.

— Я трогаюсь. Мне завтра и правда рано вставать.