В живых не должен остаться никто!

— Речь идёт о моей дочери. Её похитили люди Креста. — Поднял на Олега глаза и, со вздохом, пояснил: — Это тот, кто стоит… вернее стоял, над покойным Молотом. Это он заказал Молоту вашу семью.

— Я знаю это, — спокойно сказал Олег. — Что Кресту нужно от вас?

Рожков более не колебался.

— Ему нужны бумаги. Компромат, что я собрал на них.

— На кого на «них»?

— На Креста и на его подручных. Тех, кто похищает людей и убивает их ради органов. Я устал… я больше не мог вынести всё это… — Рожков посмотрел на Олега безумными глазами. — Я хотел остановить этот конвейер смерти. Поверьте мне, это так. Мне уже всё равно: я готов к смерти. И я искренне хочу расплатиться за свои преступления. Но моя дочь! Она ни в чём не виновата! Она действительно не знала, чем занимается её отец! Спасите её! Пусть я умру, но она… она должна жить! Жить! Скажите мне, только честно: вы можете спасти её? Можете?

В вопросе Рожкова было столько мольбы и страдания, что Олег, недавно сам прошедший через всё это, не выдержал:

— Да, я могу спасти её. Но, что вы мне можете предложить взамен?

Рожков не колебался.

— Всё, что вы потребуете. Всё, что в моих силах. Если вы поклянётесь мне, что спасёте мою дочь и не причините ей вреда, я пойду со своими бумагами в милицию и расскажу там всё. Я дам показания в суде. Многие сядут в тюрьму. Поверьте мне: жить в страданиях и мучениях, это гораздо тяжелее, чем умереть жестокой, но быстрой смерти. Ну, а если я не доживу до суда и меня убьют, вы всё равно не останетесь в накладе — я не испорчу вам ваш список смертников.

Олег внимательно посмотрел на Рожкова, обдумывая его предложение.

— А почему бы вам просто не отдать бумаги Кресту? — наконец спросил он. — Быстро и просто. Почему вы не хотите решить эту проблему мирным путём? Зачем вам я?

Рожков глубоко вздохнул.

— Крест всё равно убьёт меня и мою дочь. С бумагами или без, это не важно… Я знаю его. Крест позвонил мне час назад и дал на размышление ровно сутки. Но я боюсь, что он убьёт Машу даже не дожидаясь конца этого срока.

— Можно обратиться в милицию…

— Смеётесь? Наша милиция настолько продажна, что… Не знаю, может в ней ещё и остались честные люди, но негодяев, вроде капитана Петренко и его подручных, там куда больше. Я знаю, о чём говорю. Меньше чем через час о моём визите станет известно Кресту и тогда участь моей дочери предрешена.

Олегу об этом было известно. Слишком свеж был в памяти визит в прокуратуру и посещение второго отделения милиции… Он остро взглянул на Рожкова.

— А вы не боитесь заключать сделку со мной?! Ведь это может оказаться сделкой… сделкой с самим дьяволом?!

Губы Рожкова задрожали, он несколько раз крутанул головой, снимая нервное напряжение, а затем глухим голосом сказал:

— Я боюсь. Очень боюсь, но у меня нет другого выхода, кроме как довериться вам. Я не знаю, кто вы, или что вы, но я почему-то не верю, что вы посланник дьявола. Дьявол скорее на стороне таких как Крест и Молот. Если вы можете спасти мою дочь, то умоляю: спасите её! Христом— Богом молю: спасите!

В глазах Рожкова блеснули слёзы.

Олег видел в каком отчаянии находится Рожков — всего неделю назад он сам был в точно таком же положении. Всё это он видел, и потому, он не смог найти в себе силы отказать несчастному отцу. Хоть это, возможно, и было неправильно…

— Хорошо, — медленно сказал он. — Если вы действительно пойдёте в милицию и дадите там показания, то я спасу вашу дочь. Я бы очень хотел, чтобы люди узнали, какой же мразью были все те, кого я приговорил и убил. И не жалели бы их. Подонки, они и мёртвыми остаются подонками. Я спасу вашу дочь, если, конечно, она ещё жива. Не питайте иллюзий. Оживить её я не смогу. Это не в моей власти.

Рожков подскочил с кресла и прижал руку к сердцу.

— Я сделаю всё, как и обещал. Я не обману вас. Ради дочери я готов на всё.

Олег внимательно посмотрел на него.

— Вы говорите правду. Я принимаю условия сделки. Ваши показания в обмен на жизнь вашей дочери. Итак: если Крест позвонит, вы скажите ему, что принесёте документы завтра вечером в обмен на свою дочь. Не бойтесь, говорите ему это, я займусь поисками вашей дочери прямо с утра. Если я спасу её, я вам позвоню. И после этого вы, согласно нашей договорённости, идёте в милицию. Эти условия вас устраивают?

Рожков не мог скрыть своего удивления.

— Конечно, устраивают… Даже более чем устраивают. Вы… вы очень великодушны. В моей ситуации вы могли бы потребовать от меня, чтобы я отправился в милицию немедленно. Без всяких там условий. И я бы без всяких возражений пошёл бы… Ведь у меня просто нет другого выхода, я целиком и полностью завишу от вас.

— Мне это ни к чему. К тому же, ничто не мешает мне убить вас после, — ответил Олег суровым голосом. — После вашего обмана.

— Да-да, вы, конечно, правы, — поспешно добавил Рожков. — Но всё же…

— Хватит об этом! — резко прервал его Олег. — Поговорим о другом. Бумаги, интересующие Креста у вас?

— Нет, они спрятаны в одном надёжном месте. Но я легко смогу забрать их по пути в милицию.