В живых не должен остаться никто!

— Да, я и есть тот самый пленник, — спокойным голосом сказал мужчина. В его словах даже не было намёка на то, что он шутит. — Я рад, что память вернулась к тебе вместе с силами, Олег.

— Но я же умирал… Я ведь… — Олег замолчал, не зная как точнее выразить свою мысль. — Я уходил, я уже видел светящийся туннель…

Мужчина нахмурился.

— Да, ты был уже почти мёртв. Но, к счастью, я подоспел вовремя. Твои враги хорошо поработали над тобою, Олег. Но сейчас ты здоров. За те трое суток, что ты провёл здесь, твои раны полностью зажили. Я излечил всё, — мужчина посмотрел Олегу прямо в глаза. — Всё, кроме твоей души.

Олег был поражён. Три дня. Всего три дня…

— Но это же невозможно! — воскликнул он, мотая головой. — Невозможно! Что вы со мной сделали? Кто вы?!

— Позвольте представиться. Я — Торн тер Таффа! — высоко подняв голову, гордо ответил мужчина. — Маг! Волшебник!

— Волшебник?! — недоверчиво переспросил Олег, чувствуя, как внутри всё закипает от такой беззастенчивой лжи. — Не морочьте мне голову! Мне не пять лет! И я ещё не сошёл с ума, что верить в волшебников, волшебство и прочую там мистическую чушь!

— И напрасно не веришь, Олег, — спокойно сказал мужчина, злобная тирада Олега, похоже, его нисколько не тронула. Он мягко улыбнулся и, с лёгкой ехидцей, спросил: — Ну, а как же ты объяснишь своё собственное чудесное выздоровление? А, Олег? Ответь мне.

— Ну, я… — Олег замялся, не зная, что и сказать. По правде говоря, его выздоровление, или исцеление, можно было действительно объяснить только чудом. Это так, хоть он и не хочет себе в этом признаться.

Мужчина снова улыбнулся, а затем сказал совершенно серьёзно:

— Я знаю, тебе тяжело в это поверить, Олег, но я действительно волшебник. Или маг, если хочешь. Правда и то, что я пришёл сюда из другого мира. Из параллельного мира, чтобы тебе было более понятно. Это у вас здесь нет никакого волшебства и волшебников. А там волшебство в порядке вещей. Как солнце, воздух, вода…

— И у вас что, есть волшебная палочка? — язвительно спросил Олег, упорно отказываясь верить услышанному. Это надо же: встретить волшебника! Живого волшебника! Кто не мечтал в детстве об этом?! Но только он больше не ребёнок! И в сказки не верит!

В ответ мужчина только улыбнулся и без всякой злости сказал:

— Какой же ты недоверчивый и упрямый… Нет, Олег, волшебной палочки у меня нет. Она мне просто не нужна. Я — Торн тер Таффа. Я волшебник. У меня дар по крови. Мой отец, мой дед, и все мои предки были волшебниками, магами, чародеями, назови их как хочешь — суть от этого не меняется. Именно от них я получил свой волшебный дар и свои возможности. А я могу многое… Да ты сядь, Олег, не стой. Холодно, небось, стоять вот так голым на мёрзлой земле?

— Голым? — механически повторил Олег и только тут, с удивлением заметил, что действительно полностью обнажён и стоит на босыми ногами на стылой земле. Вот чёрт! Он немедленно сел на своё ложе и прикрылся волчьими шкурами.

— Так значит, ты не веришь в волшебство и всякую там мистическую чушь вроде магии? — с улыбкой на устах спросил Торн тер Таффа.

— Нет, — угрюмо ответил Олег и в упор посмотрел на «мнимого волшебника». — Не верю! Повторяю: я не ребёнок! И в сказки я давно уже не верю! Жизнь куда страшнее всяких сказок! И в жизни, увы, чаще всего побеждает зло, а не добро!

— Это не совсем так, — мягко возразил Торн. — В жизни бывает всякое: и хорошее, и плохое…

— А в моей жизни плохого было больше! — резко ответил Олег. — Хватит! Не будем больше об этом!

Торн не стал спорить.

— Хорошо, — пожав плечами, согласился он. — Не будем.

Олега такой ответ несколько удивил, и он бросил внимательный взгляд на человека, упорно называвшего себя волшебником. А что если это действительно правда и он настоящий волшебник? Сумел же он каким-то образом исцелить его за каких-то там три дня. И потом волки… Как он одолел волков? Чтобы справиться с ними, нужен был, по крайней мере, автомат. Меч вряд ли бы помог…

Торну тер Таффе на вид было не больше тридцати, но всё же он был немного старше Олега. Волосы густые, тёмные — они волной спадали до плеч. Лицо сухое, костистое, гладковыбритое. Оно поражало какой-то суровой мужской красотой и неприкрытой властностью. В этом человеке чувствовалась сила и несгибаемая воля. И он, без сомнения, с детства привык повелевать и приказывать. Но особенно поражали его глаза — тёмно-синие с фиолетовыми прожилками. В них, казалось, полыхало синее пламя, они буквально светились изнутри… Таких глаз Олегу ещё видеть не приходилось.