В живых не должен остаться никто!

Торн слушал очень внимательно, часто задавая уточняющие вопросы. Олег как можно подробнее и обстоятельнее отвечал на них, стараясь удовлетворить искреннее любопытство волшебника. Но так продолжалось только до эпизода с похищением жены и сына. Дальше Торн слушал молча, не перебивая. Олег говорил резко, отрывисто, в его словах была только боль и ничем неприкрытая ненависть к своим врагам. Было видно, что он ничего не забыл и не простил.

Торн печально покачал головой. Дослушав рассказ Олега до конца, он с горечью убедился, что отговорить Олега от мести ему не удастся. С его помощью, или без, но Олег будет мстить. Он будет мстить, пока не погибнет. А он погибнет, ибо шансов уцелеть у него никаких. Абсолютно никаких. Слишком много врагов…

…последнее, что я помню: это как я ткнул мечом в кристалл, — Олег замолчал и вопросительно посмотрел на Торна.

Волшебник поднял голову.

— А дальше, Олег, произошло следующее: едва ты коснулся мечом кристалла — он тут же взорвался и я оказался на свободе.

— Но как вы смогли остаться в живых, будучи замурованным в твёрдое тело? — Удивлённо спросил Олег. — Это ведь невозможно. Или кристалл это порождение какой-то магии?

Торн улыбнулся, загоняя мрачные мысли о будущем своего спасителя подальше, в самые глубины своего сознания.

— Ты правильно догадался, Олег. И кристалл, и сам меч — это порождение магии. Причём очень сильной магии.

— Как же вы попали в этот кристалл? — не удержавшись, спросил Олег. Его чрезвычайно интересовал данный вопрос. Но, заметив, как мгновенно напряглось лицо Торна, он понял, что своим неуместным вопросом причинил ему сильную боль. Видимо воспоминания о кристалле и о том, как он попал в него, были не из самых приятных. Олег мысленно ругнул себя за неуёмное любопытство и извинился: — Простите меня, Торн, за мой глупый вопрос. Мне, наверное, не следовало спрашивать вас об этом.

Торн устало отмахнулся.

— Это пустое, Олег. Не переживай по этому поводу. Ты рассказал мне свою историю и теперь, — Торн тяжело вздохнул, — и теперь пришла, наверное, моя очередь рассказывать. — Последовал новый вздох, после чего он посмотрел Олегу прямо в глаза. — Я попал в этот кристалл не по своей воле. Я был туда заточён. Кристалл — это тюрьма. И поверь мне, Олег, очень страшная тюрьма. Ты жив, ты дышишь, ты всё видишь и слышишь, тебе не нужно ни пить, ни есть — кристалл сам поддерживает твои силы — но ты не можешь ни говорить, ни шевелиться. Это ужасно чувствовать себя скованным по рукам и ногам. Дни проходят за днями, а ты всё стоишь и стоишь… Но самое страшное заключается не в этом, а в том, что ты не знаешь когда придёт срок твоего освобождения. Через день, через два, через неделю, или через год, а может и вовсе не наступит никогда. Ты не знаешь. И от этого можно сойти с ума. Я провёл в кристалле три года, три долгих года. И я уже умирал от отчаяния, когда появился ты…

Торн замолчал и, опустив голову, невидящим взором уставился в землю у себя под ногами. Перед его глазами вновь проплыли страшные годы заточения, годы, наполненные лишь болью, страхом и ужасом отчаяния.

— Ты не представляешь себе, Олег, с каким наслаждением, выйдя из кристалла, я набрал в грудь свежего чистого воздуха и вновь увидел небо и звёзды, — глухо сказал Торн, не поднимая головы. — Я уже думал, что никогда больше не увижу солнце и так и умру в этом сыром, мрачном подземелье.

— Вы многое перенесли, — сочувственно сказал Олег. — Но, к счастью, всё это позади и теперь вы полностью свободны.

— Это так, — подтвердил Торн. — Это так. И всё благодаря тебе, Олег. Если бы не ты, я вскоре бы сошёл с ума. А это, поверь мне, пострашнее смерти. Это ужасно чувствовать себя похороненным заживо.

— Это враги заточили вас в кристалл? — быстро спросил Олег, чувствуя, как в нём просыпается ярость — шутка ли, заживо замуровать человека.

— Враги? — переспросил Торн и, подняв голову, несколько удивлённо посмотрел на Олега. Затем грустно усмехнулся и медленно покачал головой. — Нет, Олег, меня заточили в кристалл не враги. Меня заточил туда самый близкий мне человек. Мой родной брат Тар…

— Ваш брат?! — с ужасом переспросил Олег.

— Да, — тихо подтвердил Торн.

Олег резко помотал головой и негодующе воскликнул:

— Да ваш брат, наверное, сошёл с ума. Он настоящее чудовище, раз поступил с вами так. Я представляю, как вы ненавидите его…

Торн протестующе поднял правую руку.

— Нет, нет, Олег. Ты не можешь так говорить. Мой брат не чудовище. Он… Ты просто не знаешь всего, Олег. — Торн опустил голову и несколько раз тяжело вздохнул. — Мой брат не чудовище, Олег, он просто был вынужден поступить так. Если кого и можно назвать чудовищем, так это только меня.

— Вас?! — удивлённо выдохнул Олег.