Ваби-саби как альтернатива суете и хаосу

«Сердце ваби узнает красоту саби, и оба они идут рука об руку на протяжении жизни многих поколений, – пишет Бет Кемптон в своей книге “Wabi Sabi. Японские секреты истинного счастья в неидеальном мире”. – Сущность их учения уходит в глубину веков, но сам по себе термин появился лишь в последние сто лет, в результате желания понять, что скрывается за психологией японцев. Нужно было как-то назвать то, что люди знали всегда.

Ваби-саби выходит за рамки красоты отдельного предмета или места. Это реакция человека на истинную, глубокую красоту. Это нематериальное чувство. У каждого оно индивидуальное, потому что каждый воспринимает мир по-своему. Мы ощущаем ваби-саби, когда вступаем в контакт с сущностью истинной красоты – красоты без претензий, несовершенной и оттого еще более прекрасной. Оно пробуждается естественной красотой, суровой и неприукрашенной».

В буквальном переводе этот термин можно определить и как «скромную простоту». Ваби – скромно, одиноко, неярко. Саби – подлинно, неподдельно, старинно. По сути, ваби-саби – это способность воспринимать прекрасное и предметы в своем естестве и без излишеств.

И, как сообщают авторы Википедии, принципы ваби и саби относились ко вдумчивому подходу к повседневной жизни. Со временем их значения частично совпали и сошлись таким образом, что были объединены в эстетику, определяемую как несовершенная, непостоянная и неполная красота вещей

. Становящиеся старыми или разрушающиеся вещи, в большей степени вызывают мысли о ваби-саби, чем вещи в полном расцвете своей красоты, ведь первые предполагают идею мимолетности сущего. Поскольку все сущее, в многообразии его вещей, приходит и уходит, ваби-саби демонстрирует признаки ухода и прихода. И эти знаки считаются прекрасными.

Кстати, на этом определения ваби-саби не заканчиваются, у термина есть еще много значений – такое вот необыкновенно бездонное японское понятие!

Глава 2

Альтернатива главным жизненным установкам:

романтическое одиночество и элегантная простота

И осенью хочется жить

Этой бабочке: пьет торопливо

С хризантемы росу.

Мацуо Басе

Почти все словари японской эстетики предупреждают: язык полон ловушек, язык – главное препятствие к пониманию всего сущего. Выражение furyu monji («не основываясь на словах и буквах») передает дзенское понимание того, что никакая глубокая мысль не может быть передана с помощью речи. Объяснять словами путь к просветлению – все равно что ловить отражение луны в пруду. Поэтому все попытки буквально перевести термины wabi и sabi обречены на неудачу. Тем не менее, чтобы разгадать тайну этого необыкновенного, многогранного, универсального понятия, можно разобрать его на составные части и описать, опираясь на противопоставления.

Давайте сравним установки, принятые в нашем, западном мире, с теми, которые признаны японцами. И, может быть, тогда все поймем? Принципы западного мира Обратимость и завершенность

Каждый человек на ниточке висит, бездна ежеминутно под ним разверзнуться может, а он еще сам придумывает себе всякие неприятности, портит свою жизнь.

И. С. Тургенев

Мы стремимся к завершенности любого процесса: выполнить работу и забыть о ней. Распланировать жизнь так, чтобы сошлись все элементы пазла и сложилась цельная картинка. Изучив какой-то предмет, убедить себя, что знаешь о нем все. Обретя профессию, думать, что стал мастером своего дела. Устроившись на работу, сидеть либо вкалывать там до пенсии. Нам – «западникам» – нравится статичность.

А статичность как качество личности характеризуется такими чертами: склонность бездействовать, не двигаться к высоким целям, не развивать свой разум, не расти личностно, духовно, не самосовершенствоваться, не воспитывать в себе положительные качества личности. А стоять на месте – значит отставать, опускаться, попадать под влияние энергии невежества и в конечном счете деградировать.

Стремление к безупречности и совершенству, свойственное Западу, предполагает «высокую планку», труднодостижимые стандарты, которые часто сбивают нас с толку.

Наш легковерный ум, стремление к самооправданию и тяга к самообману убаюкивают наш разум: «Тебе уже известны все тайны мироздания. Ты понял, как правильно жить. Учиться уже ничему не нужно. Поэтому можно жить спокойно, статично, не гнаться за новыми знаниями. И смело почивать на лаврах».

Так же мы относимся и к смерти. Многие верят, что после кончины жизнь в каком-то другом (пусть не в телесном) обличье продолжится. Душа может жить на небесах – в раю или аду.