Вагон второго класса. Том I (СИ)

Илона с госпожой Эббот уверили ее, что все в полном порядке. Разумеется, после ужина мэтрессу никуда не отпустили. Похолодало, дождя не стало совсем, и теперь в окно бился исключительно снег.

— Могу представить, во что превратились тротуары! Нет-нет, мэтресса Скотт, мы вас никуда не отпустим. — Госпожа Эббот, хоть в глубине души и считала, что достойная дама не будет копаться в трупах, даже если она магичка, все же к мэтрессе Скотт благоволила.

— За мной заедет кэб, и я подброшу вас до дома, — кивнул дядюшка Фирц; на том и порешили.

Пить чай устроились вокруг камина, ведь нет ничего лучше камина, когда за окном зимнее ненастье. Дядюшка Фирц наконец развернул плотную бумагу и достал акварельный портрет под стеклом в крашеной синим рамке.

— Вот они, голубки. Красивая пара.

Матушка взяла портрет, Илона пересела поближе и с любопытством рассмотрела молодого человека в черном фраке с розой в петлице и очень, очень милую, невероятно привлекательную девушку в розовом платье. Открытый взгляд, добрая улыбка — казалось, что знаешь ее давно-давно, как хорошую подругу. Но жаль, что у ее модистки дурной вкус, да и куаферы не лучшего вида. Платье было слишком тяжелым для такой нежной красоты, а кто накрутил на милой головке столько слоев локонов и завитых прядей? А многослойные бусы? Такая прическа и украшения подойдут даме в летах, вдвое старше милой девушки, которая смотрела из-за стекла.

Дождавшись, пока дядюшка Фирц вполголоса перескажет Морин Скотт историю портрета, матушка внезапно заявила:

— Господин Фирц, это фальшивка.

В мгновение ока вокруг матушки сгрудилась вся компания.

— Вы сказали, что девушка вышла замуж за этого Тиккета девять лет назад, и здесь стоит та же дата, — она показала на мелкие цифры на обороте. — Помните, когда едва не случилась война?

— Да, — кивнул господин Фирц. — Разве такое забудешь? У нас здесь три корабля на рейде стояли, ждали, как дело повернется. Хоть и далеко мы от границы, а все ж… Кхм. А свадьба Тиккета случилась, стало быть, за два года до того.

— Именно! — матушка торжествующе подняла палец вверх. — Посмотрите внимательно на платье. Ну же, господин Фирц! Ах, мужчины так мало обращают внимание на моду. Мэтресса Скотт?

— Увы, — развела руками та, — боюсь, я в этом вопросе столь же бесполезна, как и господин Фирц.

— Госпожа Эббот, вы-то должны помнить, когда носили подобные платья.

— М… Давно, — госпожа Эббот наморщила лоб. — Лет тридцать назад? Или двадцать? Но возможно, девушка выходила замуж в наряде матери, как иногда делают в семьях, которые придерживаются традиций рода? Ах, да, она же сбежала из семьи… Впрочем, мне казалось, что не так давно этот наряд снова недолго носили. Кажется, я видела картинки в журнале, — неуверенно закончила она и посмотрела на леди Горналон как ученица в ожидании оценки.

— Именно так, госпожа Эббот, — одобрительно кивнула матушка. — Это фасон моей молодости, верней, почти тот фасон. Ни треугольный вырез, ни пышные кружева вокруг запястья уже давно не носят. Складочки по лифу, рюши, слои оборочек по юбке, да еще всё вместе — видите? Это делает платье слишком тяжелым на вид, даже если сшито из шелка. В год, когда Тиккет якобы женился на дочери Хелимета, такие платья заказывали только женщины моих лет, которые не могли изменить привычкам молодости — конечно, если эти дамы живут в провинции. Появись в Брютоне на званом вечере дама в платье пятнадцатилетней давности, и ее никто не будет воспринимать всерьез! Но вот эти небольшие буфы — это уже дань современности. Такой фасон, действительно, вошел в моду шесть или семь лет назад после свадьбы Их Величеств Азалии и Оливера. Вы же помните, об этой внезапной свадьбе много писали.

— Да-да, — закивала госпожа Эббот. — Мы все так радовались, когда пришло известие, что войны не будет! Всем было жаль Ее высочество, но увы, такова судьба принцесс.

— О, это была ужасная осень, — подтвердила матушка. — Алеку пятнадцать, Илоне тринадцать, Берту и того меньше, и мы страшно боялись, что начнется война. Впрочем, неважно… Свадьбу, которая спасла нас всех, готовили в спешке, чтобы упредить заговорщиков, пока те не развязали войну. Для королевского наряда за одну ночь перешили по меркам Ее высочества чей-то заказ. Чтобы меньше подгонять, выбрали платье со шнуровкой. Только оно было белым, а здесь розовое.

Илона представила ярость дамы, чье платье отдали другой женщине, а после ее же чувства, когда узнала, кому и зачем.

— Конечно, — продолжала матушка, — об этом писало всего лишь «Солнце Риконтии»…

— Матушка, ты читаешь «Солнце Риконтии»?