Вальс до востребования

Ян огляделся и испытал чувственный восторг, увидев уже знакомую великолепную картину: чистейшее, прозрачное ярко-голубое небо без единого облачка, сияющее солнце, белые горные вершины, зеленые ели ниже, в долине, и невероятная, звенящая тишина.

Солнце внезапно засияло все сильнее и сильнее, приближаясь к нему и становясь огромным и почему-то белым. Белый свет стал настолько интенсивным, что невозможно было на него смотреть, и закручивался, превращаясь в длинный белый туннель. И Ян понял, что ему непременно и прямо срочно надо двигаться туда, в этот световой поток.

И шагнул в туннель.

Он несся вместе со светом и чувствовал абсолютную правильность того, что с ним сейчас происходит, испытывая непознанную никогда ранее огромную душевную благодать и радость. Световой поток впереди становился абсолютным, поглощающим все вокруг, и Ян выскочил из туннеля в светящееся пространство, испытывая потрясающий, невероятный восторг.

И вдруг заметил рядом с собой фигуру незнакомого человека, благородного мужчины в длинном бесформенном балахоне. Мужчина улыбался – мудро и любяще, и Яну сделалось так хорошо и покойно от этой его улыбки.

– Вижу, ты не испугался и тебе тут нравится? – прозвучал в голове у Яна красивый, тихий голос.

– А чего я должен был испугаться? – спросил Ян.

– Смерти, – коротко ответил мужчина.

– Смерти? – удивился Ян. – Разве я умер?

– Да, – подтвердил мужчина. – Умер. Но еще не перешел грань.

– Какую грань? – заинтересовался Ян.

– Идем, – снова улыбнулся мужчина, взяв под локоть и увлекая куда-то за собой. – С тобой хотят встретиться, – пояснил он, глядя на него бесконечно добрым, мудрым взглядом.

Стаховский не успел спросить, кто может его здесь ждать и желать встречи с ним, когда внезапно увидел перед собой бабушку Полину, и его вдруг затопило такой огромной, такой теплой и бесконечной любовью, что он задохнулся, и из глаз сами собой полились слезы душевного восторга.

– Ну что ты, Янушек, – назвала бабуля его детским именем, которым звала только она.

И прижала к себе, обняла, поглаживая по голове, как в детстве, а он закрыл глаза, чувствуя нечто непередаваемое – словно вернулся домой, к своему истоку, где его всегда ждут и любят, где он важен и нужен всем.

– Не вовремя ты к нам, – отстранившись от него, произнесла бабуля, снова погладив по голове.

– Почему не вовремя, ба? – удивился Ян и поделился чувствами: – Здесь так хорошо.

– Да, – согласилась бабуля, – здесь хорошо. Нам всем здесь очень хорошо, – и, обернувшись назад, указала рукой на призрачные, нечеткие фигуры людей, стоявших поодаль, от которых, Ян чувствовал, исходит незримая, мощная волна любви, направленная на него.

И он вдруг узнал деда Василия, маминого отца, и прадеда Бориса, и прапрадеда, которого знал только по старым фотографиям в семейном альбоме.

– Вы все вместе? – спросил пораженный Ян.

– Иногда, – непонятно ответила бабуля и вдруг взяла его руками за голову, как бывало, наклонила-притянула к себе и поцеловала в лоб, напутствуя: – Ты уж научись знаки-то видеть, Янушек, а то предупреждали тебя, предупреждали, двумя родами старались, а ты, как слепой душой, все ничего не видишь. А жизнь у тебя впереди тоже, поди, долгая, красивая, сильная, счастливая, но непростая. Уж поглядывай там повнимательней, а то счастье пропустишь.

– Ты про что, бабуль? – растерялся он.

– Поймешь, – улыбнулась бабушка Поля и указала кивком куда-то в сторону: – Тебя ждут. – И добавила: – Яну передай, пусть не поспешает, спокойно живет, в радости. У меня все хорошо, люблю его, скоро встретимся.

Ян хотел расспросить ее, выяснить, о чем она и когда это скоро она собралась встречаться с дедом, но бабушка отдалилась, как отплыла назад, а его кто-то снова мягко взял за локоть.

– Идем, – позвал тот самый мужчина, что встретил Яна у туннеля.

И он пошел, все оборачиваясь и оборачиваясь на бабулю, фигура которой, как и фигуры родни, быстро таяла, растворяясь в белом сиянии.

– Куда мы? – спросил Ян у провожатого.

– Вот сюда, – ответил тот.

И вдруг белый свет резко сменился бархатно-синей темнотой, заполонившей собой абсолютно весь объем безграничного, беспредельного пространства, в котором вспыхивали бриллиантовой россыпью невероятные, разноцветные звезды.

И все существо Яна, все его чувства, эмоции, сознание и подсознание, всю его сущность затопило, наполнило чувством бесконечной, всепоглощающей, немыслимой безусловной Любви. Столь мощной, чистой и невероятной, что тот восторг, то духовное потрясение, которое она вызывала, почти невозможно было выдержать.

Он рыдал, он растворялся в этой Любви и переживал катарсис, он становился частью этой бесконечности, этого сущего…

– Да, – подтвердил Наставник. Откуда-то Ян теперь знал, что это его наставник, как и знал многое другое. – Именно так, ты, как и все мы, часть этой бесконечной Любви.

– Я хочу остаться здесь, – чувствуя, понимая, что его не оставят, попросил все же Ян.