Вальтер Беньямин. Критическая жизнь

Став в 1931 г. директором Института социальных исследований, Хоркхаймер уже имел сложившуюся программу исследований. В своей вступительной речи он подчеркнул, что под его руководством институт сменит направление своей деятельности. Он был намерен использовать серьезный исследовательский и издательский потенциал института в целях содействия междисциплинарному изучению взаимоотношений между экономикой, психологией, социологией, историей и культурой. В 1932 г. в качестве главного печатного органа этой новой исследовательской работы был основан журнал Zeitschrift für Sozialforschung

. Хоркхаймер собрал вокруг журнала группу молодых интеллектуалов, включая Адорно, социолога литературы Лео Левенталя, специалиста по социальной психологии Эриха Фромма и философа и историка литературы Герберта Маркузе – имена, которые сегодня ассоциируются у нас с Франкфуртской школой. В том же 1932 г. Хоркхаймер основал и филиал института в Женеве с тем, чтобы получить доступ к обширному статистическому архиву (в основном занимавшемуся рыночной экономикой индустриализованного мира) Международного бюро труда. Как впоследствии признавался Хоркхаймер, этот филиал создавался еще и в качестве «своего рода запасной штаб-квартиры и убежища в соседней стране, где все еще сохранялась власть закона»[379]

. Дальновидность Хоркхаймера позволила институту избежать каких-либо серьезных потрясений и возобновить работу после того, как и он, и Адорно в 1933 г. лишились преподавательских должностей во Франкфурте, и его эмиграции в Нью-Йорк в мае следующего года.

В грядущие годы, помимо того, что Беньямину удалось укрепить свое положение в качестве одного из главных поставщиков материала по вопросам культуры для института, на смену заказываемым ему статьям, например о французских писателях или об ученом-социалисте и коллекционере произведений искусства Эдуарде Фуксе, постепенно пришли тексты, которые предлагал сам Беньямин. К моменту его встреч с Хоркхаймером он еще не приступил к написанию ожидавшегося от него эссе об Эдуарде Фуксе, но встретился с самим Фуксом (который эмигрировал в Париж в 1933 г.), и эта встреча произвела на него сильное впечатление: «Он – поразительный человек, внушающий чувство почтения и дающий возможность представить себе, какими были социал-демократы времен антисоциалистических законов [то есть в 1878–1890 гг.]» (BS, 90). Работа над еще одной статьей, заказанной Хоркхаймером, была начата в декабре и завершена в первую неделю апреля: это была обзорная статья о последних достижениях в области философии языка, вышедшая в начале 1935 г. в Zeitschrift für Sozialforschung

под заголовком «Проблемы социологии языка». В этой статье Беньямин дал обзор последних достижений во французской и немецкой лингвистике, остановившись, как он пишет в своих письмах, ровно в той точке, где начиналась его собственная теория, то есть на проблеме «физиогномики языка» – явления, основанного на миметических способностях живого организма; поднимая эту тему, он фактически отказывался от модели языка как инструмента. Хотя это эссе долго считалось довольно нейтральным и поверхностным обзором тогдашних течений в сфере социологии языка, более свежие изыскания позволили обнаружить связь между работой некоторых упомянутых там лингвистов и соображениями самого Беньямина на эту тему[380]

. Возможно, во время этих встреч с Хоркхаймером Беньямину было также заказано несколько более коротких рецензий.

По наводке от своей бывшей жены Доры, с которой Беньямин теперь регулярно переписывался, он направил Шолему запрос в отношении нового издательства, основанного в Тель-Авиве российской уроженкой Шошаной Персиц. Однако Шолем отговорил его от попыток писать ей: «Перевод твоих статей [на иврит]… не заинтересует те читательские круги, о которых идет речь, поскольку [эти статьи] будут для них чересчур передовыми… Если ты когда-нибудь захочешь писать для таких читателей, то тебе придется избрать совершенно иную форму самовыражения, которая может оказаться очень продуктивной» (BS, 87). Вне зависимости от того, насколько продуктивными были бы радикальное упрощение произведений Беньямина и смена их тематики, подобные заявления, несомненно, убеждали его в том, что в Палестине для него нет будущего. Тем не менее он отнесся к этому совету добродушно и поблагодарил друга за то, что тот избавил его от ненужных хлопот.