Вангол

На следующий день Сырохватов напрямую отправился к начальнику УНКВД по городу Чите и добился приема. Этим же вечером, поездом, выехал в Иркутск с командировочным удостоверением и полномочиями провести дознание по факту установления личности человека, «найденного убитым» в тайге во время рейда его группы. Благодаря опыту руководства его доводы решено было сначала тщательно проверить собственными силами, а уж потом принимать решение о докладе наверх. Сырохватов чуял, что он на верном пути, что он зацепился за очень серьезное и важное дело, он просто горел желанием распутать этот запутанный кем-то и для чего-то клубок жизнесплетений. Там же, в Чите, ему в руки из архива попала ориентировка сорок первого года, согласно которой иркутским УМГБ, а затем и самим МТБ СССР разыскивались некий Вангол и его подельники.

Ночной Иркутск встретил его легким морозцем и ветром, пронизывающим насквозь. Пока добирался до управления, Сырохватов изрядно замерз и не отказался от кружки горячего чая, предложенного ему дежурным. Старший лейтенант НКВД, скучавший в дежурке, рад был гостю, все веселее ночь коротать. Сырохватов поинтересовался, давно ли тот в Иркутске, оказалось — коренной иркутянин. Здесь и родился, и женился, и службу несет почти десять лет. Спросил про друга своего. Помнил его старлей, хорошо помнил, и все, что помнил, рассказал Сырохватову. А про племянника не знал ничего, кроме того, что он вроде был, а потом в тайге пропал, а потом нашелся.

— Значит, пропал, а потом нашелся? Интересно.

— Да, вот так вот, нашелся, он вроде студентом был.

Утром, получив талон на поселение в общежитие НКВД, Самохватов первым делом поехал в институт, где учился Игорь Сергеев. Там на старом стенде, отмечавшем отличников второго курса, ему удалось увидеть его фотографию. Теперь сомнений не было. Конечно, убитый выглядел несколько иначе, глубокий шрам на лбу и заросли на щеках, но глаза, нос, губы — все это Сырохватов хорошо помнил — были те же. Убитый в тайге действительно был Игорем Сергеевым. Тогда кто поехал по направлению в разведшколу? Враг! Опытный, матерый враг проник в святая святых — разведку страны!

Это была «бомба», которую носил в себе Сырохватов, понимая, что она может рвануть в любой момент, в клочья порвав в первую очередь его, как носителя этой информации. Смотря в чьи руки она попадет. Если в те, по чьей ошибке или халатности в разведку проник вражеский агент, а в этом Сырохватов уже нисколько не сомневался, ему самому может быть крышка. Его воображение выстроило уже цепь событий, в которой исключалась всякая случайность, поэтому он уже допускал, что агент не просто так получил направление в разведшколу. Ему помогали. Кто-то закрыл глаза на то, что вместо Игоря Сергеева пришел другой человек. Не близнецы же они. В личном деле была фотография, его точно проверяли по всем каналам на пригодность. Значит, в местных органах, среди своих, давно сидит враг. Враг внедренный, то есть существует целая группа врагов, действующих длительное время. Слишком опасной становилась ситуация, и чем опаснее она становилась, тем больший раж испытывал Сырохватов. Он, как гончий пес, почуявший добычу, невзирая ни на что, упорно шел по следу. В институте ему удалось выяснить нечто интересное. Все, кто был в той самой экспедиции с Сергеевым, так или иначе исчезли. Его друг Владимир, студент, пропал без вести на фронте. Профессор Пучинский и его коллега Нина Мыскова, — судя по всему, еще и любовница, об этом было несколько строк в дневнике Сергеева, — были арестованы в сорок первом и также пропали без следа. Сырохватов перерыл все архивы, но не нашел никаких свидетельств об их осуждении или освобождении. Они просто исчезли с места жительства и работы. Это лишний раз подтверждало, что это дело рук опытного врага. Это дело рук агентов, проникших в органы, в архивы. Не так-то просто подобное совершить, но для чего-то это сделано. Ясно было одно: злоумышленник заметал следы того, кто внедрился в разведку, и этот враг — тот самый Вангол.

Сырохватов не мог действовать открыто. Он опасался, что его разыскные действия в Иркутске могут насторожить местные органы, а им он уже не мог доверять. Взвесив все за и против, он понял, что необходимо вернуться в Читу и в спокойной обстановке решить, что делать дальше.

Руководству в Чите он доложил о том, что убитый в тайге зэк никакого отношения к найденному у него дневнику и личности Игоря Сергеева не имеет. Игорь Сергеев в составе научной экспедиции перед войной действительно был в тех местах и, вероятно, потерял тетрадь с личными заметками. Однако Сырохватов сделал это не для того, чтобы закрыть дело. Нет. Это он сделал только для того, чтобы раньше времени не обнаружить себя. Не вспугнуть вражеское гнездо, засевшее в недрах иркутских органов. Необходимо было найти способ доложить обо всем в Москву, самому наркому. Только ему, и никому больше. Сырохватов понимал, что это невероятно сложно, но другого выхода не видел.