Ванна Архимеда

О муха! О птичка моя! (1934) О НУЛЯХ Приятен вид тетради клетчатой: В ней нуль могучий помещен, А рядом нолик искалеченный Стоит, как маленький лимон.

О вы, нули мои и нолики, Я вас любил, я вас люблю! Скорей лечитесь, меланхолики, Прикосновением к нулю! 320 Нули – целебные кружочки, Они врачи и фельдшера, Без них больной кричит от почки, А с ними он кричит «ура».

Когда умру, то не кладите, Не покупайте мне венок, А лучше нолик положите На мой печальный бугорок.

{1934) ЧАРЛЬЗ ДАРВИН Чарльз Дарвин, известный ученый, Однажды синичку поймал Ее красотой увлеченный, Он зорко за ней наблюдал.

Он видел головку змеиную И рыбий раздвоенный хвост, В движениях – что-то мышиное И в лапках – подобие звезд.

«Однако,- подумал Чарльз Дарвин,- Однако синичка сложна.

С ней рядом я просто бездарен.

Пичужка, а как сложена! Зачем же меня обделила Природа своим пирогом? Зачем безобразные щеки всучила, И пошлые пятки, и грудь колесом?»…Тут горько заплакал старик омраченный.

Он даже стреляться хотел!…

Был Дарвин известный ученый, Но он красоты не имел.

1933 11 Ванна Архимеда 321 ПЕРЕМЕНА ФАМИЛИИ Пойду я в контору «Известий», Внесу восемнадцать рублей И там навсегда распрощаюсь С фамилией прежней моей.

Козловым я был Александром, Но больше им быть не хочу.

Зовите Орловым Никандром, За это я деньги плачу.

Быть может, с фамилией новой Судьба моя станет иной.

И жизнь потечет по-иному, Когда я вернуся домой Собака при виде меня не залает, А только замашет хвостом.

И в жакте меня обласкает Сердитый подлец управдом.

Свершилось! Уже не Козлов я! Меня называть Александром нельзя.

Меня поздравляют, желают здоровья Родные мои и друзья.

Но что это значит? Откуда На мне этот синий пиджак? Зачем на подносе чужая посуда? В бутылке зачем вместо водки коньяк? Я в зеркало глянул стенное, И в нем отразилось чужое лицо.

Я видел лицо негодяя, Волос напомаженных ряд, Печальные тусклые очи, Холодный уверенный взгляд.

322 Тогда я ощупал себя, свои руки, Я зубы свои сосчитал, Потрогал суконные брюки – И сам я себя не узнал.

Я крикнуть хотел – и не крикнул.

Заплакать хотел – и не смог.

Привыкну, сказал я, привыкну.

Однако привыкнуть не смог.

Меня окружали привычные вещи, И все их значения были зловещи/ Тоска мое сердце сжимала, И мне же моя же нога угрожала.

Я шутки шутил! Оказалось, Нельзя было этим шутить.

Сознанье мое разрывалось, И мне не хотелося жить.

Я черного яду купил в магазине, В карман положил пузырек.

И вышел оттуда шатаясь, Ко лбу прижимая платок.

С последним коротким сигналом Пробьет мой двенадцатый час.

Орлова не стало. Козлова не стало.

Друзья, помолитесь за нас! (1934) СМЕРТЬ ГЕРОЯ Шумит земляника над мертвым жуком, В траве его лапки раскинуты.

Он думал о том, и он думал о сем – Теперь из него размышления вынуты.

И вот он коробкой пустою лежит, Раздавлен копытом коня, И хрящик сознания в нем не дрожит, И нету в нем больше огня.

Он умер, и он позабыт, незаметный герой, Друзья его заняты сами собой.

От страшной жары изнывает паук, На нитке отдельной висит.

11* 323 Гремит погремушками лук, И бабочка в клюкве сидит.

Не в силах от счастья лететь, Лепечет, лепечет она, Ей хочется плакать, ей хочется петь, Она вожделенья полна.

Вот ягода падает вниз, И капля стучит в тишине, И тля муравьиная бегает близ, И мухи бормочут во сне.

А там, где шумит земляника, Где свищет укроп-молодец, ч Не слышно ни пенья, ни крика – Лежит равнодушный мертвец.

1933 ПУЧИНА СТРАСТЕЙ Философская поэма ПРОЛОГ Вот вам бочка – Неба дно.

Вот вам точка – Вот окно.

Это звезд большая кружка, А над ней Нарисована игрушка – Туз червей.

И сверкают в полумраке Стекла – множители звезд.

Телескопы, как собаки, У кометы ищут хвост.

1 Я стою в лесу, как в лавке, Среди множества вещей.

Вижу смыслы в каждой травке, В клюкве – скопище идей.

На кустах сидят сомненья В виде черненьких жуков, Раскрываются растенья Наподобие подков, И летят ко мне навстречу, Раздуваясь от жары, Одуванчики, как свечи, Как воздушные шары Надо мной гудит машина – Это шмель ко мне летит, 325 И шумит, шумит осина, О прошедшем говорит.

И тебя, моя Наташа, Вижу я в одном цветке.

У тебя на шее кашка И настурция в руке.

Я сажусь и забываю Все, что было до меня, И тихонько закрываю Очи, полные огня.

Лампа – ласточка терпенья.

Желудь с веткою высок.

В деревах столпотворенье, Под водой лежит песок.

Над водой последний кормчий Зажигает свой фонарь.

Птицы злей, тюленя зорче, Вылезает пономарь.

Распустив кусты и ветки, На крыльце сидит павлин.

На окошке вместо клетки Повисает георгин.

Рядом – мраморная ваза И развесистый каштан.

Соловьем пропета фраза О пришествии мидян.

Наклонил репейник шапку, Где пчела шипит, как змей, Шмель, захваченный в охапку, Выползает из стеблей.

На дубовую вершину Сели птица с мотыльком, Превосходную картину Составляючи вдвоем.

326 Дама, сняв свои пеленки, Сделав доступ ветерку, Поливает из воронки Племя листьев табаку.

Прямо к дереву из мрака Лошадь белая бежит.

Это конная атака – Кавалерия спешит.

Налетают командиры, Рубят травы и цветы, На лошадках; их мундиры Полны высшей красоты.

Вот уже последний конный, Догоняя их, спешит.