Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу

Согласно «Гутасаге», в VIII в. южнобалтийские славяне переселились на о. Готланд, основав там г. Висби. В следующем столетии начались усобицы, как полагает С.В. Арсеньев, между коренным населением и потомками славян, в результате чего часть последних покинула остров, ибо, подчеркивает он, победила именно та сторона, которой помогали шведы из Скандинавии. Переселенцы вначале направились на о. Даго, а затем по Западной Двине в Грецию. Выше говорилось, что Кузьмин из прибалтийских Русий особо выделяет западную часть нынешней Эсто­нии - провинцию Роталию-Вик (Рутения и Русия) с островами Сааремаа (Эзель) и Даго. Показания «Гута-саги» требуют к себе особого внимания, ибо она, созданная в 20-х гг. XIII в. на Готланде, отразила реальные со­бытия из его истории, сохранившиеся в памяти потомков южнобалтий­ских переселенцев: пребывание на острове носителей славянских фами­лий зафиксировано, о чем уже речь шла, источниками XIII-XVII веков. В свете этих данных особый смысл приобретает вспыхнувший около 1288 г. конфликт между жителями Висби и сельским населением Готланда, причину которого Арсеньев видит в племенной розни. Причем, от­мечает он, горожан поддержали южнобалтийские города, еще славянские в своей основе, а шведский король принял сторону крестьян и усмирил жителей Висби. Возможно, что в этом же плане следует рассматривать и тот факт, что жители о. Сааремаа и лежащего рядом с ним о. Муху, судя по археологическому материалу, были наиболее тесно связаны с Готландом, тогда как связи с собственно Скандинавией, подчеркивает А.Э. Кустин, носили более случайный характер.

Переселение на Русь славянских и славяноязычных народов Южной Балтики, частью пройдя через Скандинавию, действительно вовлекло в свою орбиту некоторое число скандинавов, что подтверждается данными антропологии. Причем Т.И. Алексеева выделяет лишь один пункт на тер­ритории Руси, где отмелется некоторое пребывание норманнов, - Ста­рую Ладогу. Она же констатирует, что антропологические особенности краниологического материала из Шестовиц «указывают на связь с нор­маннами», и что во всем облике этого населения «наблюдается смешение славянских и германских черт». Вместе с тем в Черниговском некрополе подобные особенности отсутствуют. В данном случае весьма важно отме­тить, что Алексеева особо подчеркнула, говоря о киевских погребениях с трупоположением X в., что «ни одна из славянских групп не отличает­ся в такой мере от германских, как городское население Киева», добавив затем, что «оценка суммарной краниологической серии из Киева... пока­зала разительное отличие древних киевлян от гер­манцев». Как заметил по поводу такого заключения А.Г. Кузьмин, «поразительность» этих результатов, отмечаемая автором, проистекает из ожи­дания найти в социальных верхах киевского общества значительный германский элемент, а его не оказывается вовсе».

Переселенческий поток захватил не только скандинавов, но и норманские древности. Переселенцы, соприкасаясь со скандинавской культурой в самой Скандинавии, несомненно, заимствовали и переработали какие-то ее элементы, создав еще на подступах к Руси своеобразную культуру, отличающейся эклектичностью и гибридизацией различных по проис­хождению элементов (южнобалтийских и скандинавских), привнеся ее затем в русские пределы. Тому, несомненно, способствовали и смешан­ные браки (хотя и редкие), о чем говорит антропологический тип насе­ления в Шестовицах, не встречающийся в других местах Руси. Нельзя забывать и общие моменты, присущие жителям Южной Балтики (славя­нам и ассимилированным ими народам) и населению Скандинавии, что проявлялось в общих чертах, например, погребальпого обряда. Подобное не удивительно, ибо «племена германское и славянское, - говорил С.М. Соловьев, - чем ближе к языческой древности, тем сходнее между собою в понятиях религиозных, нравах, обычаях». Так, в середине XI в. в земле лютичей жило племя, свидетельствуют западноевропейские источники, поклонявшееся Водану, Тору и Фрейе. В науке подчерки­вается, что факт заимствования германцами образа Водана-Одина и Донара-Тора из кельтского пантеона «является общепризнанным».