Варшава и женщина (Повесть о Дальней Любви)

Затем настал черед газетной вырезки, порванной посередине, – должно быть, ее сняли с гвоздя и зачем-то оставили в этой папке среди других бумаг.

Ошибочка вышла

Прекрасным воскресным утром один молодой человек – назовем его Франек – отправился на прогулку. Все обстояло наилучшим образом: светит солнышко, цветут многочисленные деревья в садах и парках, в руке порхает тросточка, под тщательно причесанными усиками порхает улыбка. Франек словно сошел с картинки из книжки Боны Сабякевич «Как стать неотразимым кавалером». По весне таких молодых людей становится особенно много, поскольку, в силу непобедимого закона природы, именно в это время года им непрерывно хочется любви.

И мы не посмеем ни осуждать их за это, ни даже посмеиваться над ними. О, нет! Возможно, мы даже слегка им позавидуем, сидя за столиком в кафе на эфемерном гнутом стульчике и попивая кофе, густой и черный, как душа отцеубийцы.

Вот Франек приостановился на углу и обмахнул ослепительным платком свои начищенные туфли – должно быть, ах, пылинка! – и снова зашагал себе по улице, да еще с таким видом, как будто одно его появление уже осчастливило целый квартал.

И вот навстречу ему идет прелестнейшая особа – молодая девушка с бледным лицом и копною легкомысленных кудряшек. И что наиболее пикантно: на поводке рядом с нею бежит собачка, молоденький пудель, и представьте себе – тоже в кудряшках! И так они идут, обе – слегка подпрыгивая и пританцовывая на ходу, поскольку волшебное действие воскресного весеннего утра распространяется и на них.

Слегка прищурив правый глаз, наш Франек точно рассчитывает траекторию своего дальнейшего передвижения и в нужный момент мастерски запутывается в поводке, на одном конце которого подпрыгивает собачка, а на другом отчаянно барахтается очаровательная девушка.

– Ох! – восклицает Франек лицемерным голосом, сладким, как мед. – До чего же я неловок и неуклюж!

– Это пустяки, – отвечает девушка, помогая ему выбраться из пут. – Право же, совершенные пустяки.

– Еще раз прошу меня извинить, – произносит Франек и делает вид, что хочет благонамеренно удалиться, но, опять же, со снайперским расчетом, наступает собачке на лапку, и та с визгом впивается ему в лодыжку.

– Какой ужас! – вскрикивает хозяйка и изо всех сил дергает за поводок. – Клара! Как тебе не стыдно! Фу!

Франек потирает укушенную ногу и слабо улыбается. Теперь девушка склоняется над ним.

– Вам больно? Может быть, показаться врачу? Сама не знаю, что это на Клару нашло!

– Ее зовут Клара? Миленькая собачка. – И Франек бесстрашно треплет кудрявые ушки пуделя. – А вас как зовут?

– Ванда.

– Это очаровательно! Клара и Ванда! Ванда и Клара! Вы даже чем-то похожи друг на друга. Говорят, хозяин и собака всегда обладают некоторым сходством.

– Да, я тоже это слышала. – Теперь Ванда бледненько улыбается. – Это даже забавно. Наша соседка, пани Бурба, держит толстого кривоногого бульдога.

Франек рассмеялся:

– Догадываюсь, как выглядит пани Бурба!

И вот уже он с Вандой и Кларой идет гулять в обратном направлении по той же улице и снова проходит, уже в компании своих прелестных спутниц, мимо нашего кафе, и у нас появляется возможность убедиться в том, что нынешний день Франек проведет не без пользы. Франек что-то рассказывает, Ванда охотно смеется, а Клара весело прыгает вокруг обоих.

Прощаясь, Франек завладевает номером телефона Ванды (и Клары) и дозволением позвонить нынче же вечером. И он возвращается домой окрыленный и напевает себе под нос:

– Ванда и Клара! Клара и Ванда!

Вечером, закурив превосходную сигару (Франек позволяет себе по одной раз в неделю), наш герой подсаживается к телефонному аппарату, набирает заветный номер и долго слушает гудки, а затем резкий женский голос иглой впивается ему в ухо:

– Алло!

– Будьте настолько любезны, – бархатно вползает в трубку Франек, – попросите к аппарату Клару.

– Клару? – визгливо переспрашивает голос. – Вы уверены, что хотите поговорить с Кларой?

– Абсолютно, – выдыхает Франек, словно пытается послать по проводам обольстительный аромат сигары.

– Ну ладно, – несколько разочарованным тоном произносит дама. Слышно, как она шмякает трубку на телефонный столик. Франек сладко замирает. Ему представляется, как милая бледная девушка, тряхнув кудряшками, слегка удивляется: «Меня? К телефону? Незнакомый мужчина?» А потом улыбка появляется на ее губах: «О, это, наверное, Франек… Он очень симпатичный. Его сегодня моя собака укусила, а он даже не жаловался». И легкими шагами подходит к аппарату.

Вот кто-то действительно взял трубку. Но что это? Вместо чарующего голоса раздается какое-то чавканье, сопенье, потом ворчание и громкий лай, а вдали слышен хохот.

Франек от ужаса мертвеет.

– Клара… и Ванда, – бормочет он. – Ванда! Ванда!

Но поздно: Ванда уже повесила трубку.

* * *