Варвар 2. Исступление

- А это что? - в углу комнаты заметил её чемодан. Похоже, набит вещами. Отодвинул дверцу шкафа и убедился, что так и есть. - Куда ты собралась, Тая? - повернулся к девушке, сунул руки в карманы, лишь бы чем-нибудь их занять. Лишь бы не схватить её, глупую, за волосы и не оттаскать.

Тая поджала губы, отложила учебник.

- Я уеду завтра… Спасибо за гостеприимство, но…

- Что «но»? - внутри понемногу просыпалась злость на эту дуру. - Мм? Что не так?

- Я не могу с тобой жить. Всё, что между нами произошло… Это ошибка, понимаешь?

Прислонившись к стене, запрокинул голову, уставился в потолок.

- Ошибка то, что ты внушила себе любовь к человеку, которому она не нужна. Вот это ошибка. А то, что произошло между нами - не ошибка. Это моя любовь. Настоящая, искренняя. Ты можешь собирать вещи, строить из себя недотрогу, пожалуйста. Но ни шагу за порог моего дома не сделаешь. Я не отпускаю тебя.

Оттолкнувшись от стены, бросил подарок на постель и ушёл, хлопнув дверью.

***

Смотрел на неё неотрывно, даже не моргая. Сердце заглохло в груди и больше не билось, а Марат понимал, что уйти отсюда ему будет не под силу. В коротком джинсовом сарафане, с распущенными волосами, она что-то читала сыну, улыбаясь и поигрывая ногой, а Хаджиев исходил слюнями, наблюдая за ней, как больной психопат, через окно.

Хотелось ворваться в дом, схватить её в охапку и утащить к себе. В проклятый дом, где даже стены давили на подсознание. Держался. Нельзя. Марат Хаджиев не нарушает своих обещаний. Марат Хаджиев всегда держит своё слово.

Замахнулся кулаком на стену, но бить не стал. Не хотел пугать их. С тем бы и ушёл, да ноги не шли. Смотрел бы на неё день и ночь. Дурак… Когда же успел влюбиться в училку?

Она активно жестикулировала, показывая сыну какую-то сцену из книги, а тот внимательно наблюдал за ней, разинув рот.

Звонок мобильного отвлёк его, пришлось ответить, а когда снова повернулся к окну, встретился взглядом со Снежаной. Она стояла напротив, кусала губы и смотрела прямо на него.

- Здравствуй, Белоснежка, - звукоизоляция вряд ли позволила ей услышать, но Снежана прочла по губам. Он видел, знал.

***

- Марат! - кутаясь в плед, выскочила к нему, но за окном никого не было. Уже никого не было.

Остановилась посреди двора в полной растерянности. Зачем он приходил? Почему стоял за окном? Или, быть может, мне показалось? С ума сошла?

Повернулась, чтобы пойти к крыльцу, и вскрикнула, налетев на кого-то в темноте.

- Тихо, Белоснежка, не кричи, - улыбки Хаджиева не видела, но чётко уловила её в его голосе. - Это всего лишь я.

- Что ты здесь делаешь? - прищурилась, пытаясь разглядеть выражение его лица, а когда он склонился ко мне, задохнулась от странного чувства. Столько боли в его глазах, столько отчаяния… И я стояла, опустив руки, не зная, что сказать.

- Хотел увидеть свою Белоснежку, - усмехается невесело, а руки легли на мою талию.

- Зачем? - шепчу ему в губы и понимаю, что соскучилась невыносимо. И так захотелось услышать, что он тоже…

- Хотел убедиться, что у тебя всё хорошо, - опускает своими словами на землю, словно бьёт наотмашь.

- Убедился?

- Да.

- А разве Али тебе не докладывает обо всём?

Марат притягивает меня к себе вплотную, скользит губами по щеке, но не целует, лишь дразнит, а я встаю на носочки, неосознанно тянусь к нему, словно умоляя не останавливаться. Так и есть. Мысленно кричу и хочу его, как ополоумевшая.

- Докладывает. Но я хотел увидеть своими глазами, что ты счастлива в новой жизни.

Внезапно в душе огнём вспыхивает злоба. Наивная девочка внутри меня обижена и оскорблена. Она хотела услышать совсем другие слова…

- И как? Увидел? Может, какие-то доказательства нужны, чтобы ты, наконец, успокоился и жил дальше с чистой совестью?

Хаджиев склоняет голову набок, скользит по мне загадочным взглядом черных глаз и проводит по щеке своей огромной ладонью.

- Моя дерзкая училка, - склоняется к моему уху, щекочет его своим дыханием. - Ты трогаешь себя по ночам? Представляешь, как я трахаю тебя?

Дыхание сбивается, а щёки заливаются краской. Потому что он угадал. Я действительно трогала себя… Мастурбировала, представляя его в себе, на себе, и разбавляя тишину своими бесстыдными стонами.

- Марат…

Он затыкает мне рот поцелуем, подхватывает за ягодицы и с голодным рыком насаживает на себя. Цепляюсь трусиками за массивную пряжку его ремня, чувствую, что теряю последние крупицы здравомыслия и снова падаю в черную бездну его взгляда. Меня засасывает, не могу дышать… И так хочется плакать.

- Не уходи… Останься. Ненадолго хотя бы…

- Нет, - кусает мои губы, зализывает языком и пальцами сжимает ягодицы, сильно, больно, жадно. - Я только попрощаться… Только ещё раз попробовать тебя на вкус, - проводит языком по шее, слизывая мой пот и перехватывает мой вздох своими губами.

По моим щекам текут слёзы, а он собирает их губами и шепчет что-то на чеченском. Так горячо, так страстно, что кружится голова, и хочется обнимать его крепко, сильно, чтобы не оторвал.

- Я должна сказать тебе кое-что…

- Говори.