Варвара выступает в поход

– Мне думается, что такое – не забывается. И если тебе кажется, что ты что-то забыла, то это – только сейчас. В миг, когда будет нужно – вернётся непременно. Ты же вспомнила «Отче наш»! Вспомнишь и молитву Пречистой деве, и символ веры тоже вспомнишь. Давай вспоминать вместе. Верую во единого Бога, Отца всемогущего, Творца неба и земли, видимого всего и невидимого…

– И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия Единородного… – неуверенно продолжили мои губы.

И дальше мы в унисон с отцом Домиником бодро рассказали столько слов, сколько я сама-то и не знала, наверное. Нет, знала – потому что культурный контекст, простите за выражение. И что этот культурный контекст вот так странно отзовётся во сне – не ожидала.

– Скажите, отче, все ли веруют так, как подобает?

– Все веруют так, как подобает им от рождения, – вздохнул священник. – Есть и бизантиане, упёртые более, чем то подобает добрым христианам, есть и вовсе неверные, которые захватили было священные для всех христиан места, но добрые люди по слову понтифика отправились на Восток и отвоевали Гроб Господень.

Что-то такое я слышала, да. Кино про царствие небесное, и ещё что-то там.

– И… как там сейчас?

– Балдуин, король милостью господней, правит христианами и держит границы от неверных, – сказал священник. – Сам я не был так далеко от дома, но множество добрых жителей Монте-Реале – были, и возвращались. Они и рассказывают.

Источник новостей – рассказы очевидцев. Замечательно. Интересно, остались ли очевидцы выноса моего имущества? И можно ли их отыскать и расспросить?

– И насколько страшны неверные? – спросила я, чтобы, ну, что-нибудь спросить.

– Не страшнее прочих, но из-за того, что неправильно взращены и неправильно мыслят, гореть им в вечном пламени. Их ведь много в городе, да и сюда, как я понимаю, тоже захаживают, все – и Дожди, и Потомки Пророка, и Тигры.

Что? Замок вынесли неверные? Не какая-то банда, как я сначала подумала? И королевский дворец – тоже? Ладно, я не буду сейчас расспрашивать доброго святого отца о местной политике. Найду ещё, кого о ней спросить.

Отец Дамиан благословил меня, и мы распрощались. Кажется, дальше он потопал к Вороне. Пусть, всё польза.

А я увидела входящих в комнату Алессу и Пинью – кажется, они пришли на какое-то следующее полезное занятие. И кто ж меня за язык-то дёрнул, когда я спросила:

– Пинья, скажи, а где можно добыть лист бумаги и перо?

Чем они тут пишут-то? Я б хоть молитвы записала.

– Вы только на неё посмотрите, на эту принцессу! То книги ей подавай! То бумагу с пером! Сама богатая, так решила, что все богатые?

– Зачем они сдались, книги эти и бумаги? – не поняла Алесса.

– У матушки есть расходные, больно умная да грамотная – иди и считай!

Да, кажется, ни одна из них в группу подготовки счетоводов и экономок не входила. Видимо, из-за неграмотности?

Я встала и ушла, но в тот момент и предположить не могла, во что встряну благодаря этому разговору.

14. Вместо жребия

Я шла коридором поглазеть на вечернее шоу в большом зале. Кажется, сегодня приготовили даже не один номер, а несколько – кроме Пиньи, в побрякушках для танца были ещё Бригитта и Лючия. Амата пела в зале, а эти шептались у дверки, через которую попадали на импровизированную сцену, и с ними ещё стояли Делия и Агата. Джемма подошла с противоположной стороны, и тоже склонила голову к остальным. Судя по всему, обсуждали что-то сверхважное, что же? И тут Пинья заметила меня.

Она была очень красива и неплохо двигалась – и смогла бы ещё лучше, да только для того нужно было нагружать себя каждый день, а на занятиях у матушки Рании девчонки и так верещали, что устают. Куда там устают, их бы к станку на часок, потом бы я на них посмотрела! Правда, матушка Рания воздевала руки и говорила, что раз ей свыше были посланы девчонки глупые, неумелые и непослушные, то её долг сделать из них что-то приличное. И пусть они уже умолкнут, ради всего святого, и начнём ещё раз.

Меня что-то удерживало от посещения занятий матушки Рании. Мне очень хотелось прийти и попробовать, но я не решалась. И продолжала утрами стоять в планке, отжиматься, растягиваться, а вместо станка придумала использовать изголовье моего кроватного ящика, оно располагалось на нужной высоте.

А сейчас девчонки-танцовщицы стояли тесным кружком и глазели на меня, а Пинья надвигалась с неотвратимостью трактора, очищающего снег на узкой дорожке, с которой решительно некуда отойти.

– Вот кто пусть идёт к нему! – злобно прошипела Пинья, показывая на меня пальцем. – Она ж у нас грамотная, пусть расскажет, как книжку у папеньки читала!

– Кому и о чём я должна была рассказать? – поинтересовалась я как можно более холодно.

– Сейчас узнаешь! – Агата юркнула за угол.

Я подошла к Джемме.

– Пойдём-ка, – махнула ей головой, чтоб отойти.

Джемма по утрам приходила ко мне умыться тёплой водой, а взамен за это разглаживала мятое платье и чистила его и нижнюю рубаху. Взаимовыгодный обмен. Или появилось ещё незадолго до моего этого дурацкого сна словечко – коллаборация. Вот, у нас с Джеммой сложилась коллаборация.