Вашингтон

То было громадное предприятие, потребовавшее поддержки легислатур Вирджинии и Мэриленда. Вашингтон убедил законодателей, и весной 1785 года на совещании в Маунт-Верноне была учреждена «Компания реки Потомак». Инициатор был вынужден стать ее президентом. Ассамблея Вирджинии вотировала вручить Вашингтону увесистый пакет акций компании, что поставило его в тупик. В горячке работы — бесконечные совещания, осмотр местности и даже рискованное обследование порогов Потомака в каноэ — Вашингтон меньше всего думал о предприятии с финансовой точки зрения. Он мыслил категориями штата и страны. Свое основное достижение Вашингтон видел в том, что побудил согласиться подозрительные, враждующие легислатуры двух штатов, откуда могло вырасти сотрудничество и других штатов в торговле и пр., и на тебе деньги!

Совместимо ли это с его достоинством? Вашингтон разослал письма друзьям, прося совета. Он заверял: «Я хочу, чтобы мои действия, являющиеся результатом размышлений, были бы свободны и независимы, как воздух, чтобы я мот беспрепятственно (в вопросах, которые знаю) выражать свое мнение и, если необходимо, предлагать меры, соответствующие моим глубоким убеждениям, и если к моим убеждениям могут придраться, чтобы не было ни малейшего сомнения, что никакие зловещие мотивы даже незначительно не повлияли на эти предложения. Как же будет рассматриваться дело глазами мира и что он подумает, если станет известно — Джордж Вашингтон вложил все силы в эту работу и Джордж В... получил двадцать тысяч долларов и пять тысяч фунтов стерлингов общественных денег как свою долю в предприятии».

Уже тогда американские деятели приобретали привычку оценивать себя критериями мирового общественного мнения. Не меньше. Т. Джефферсон, получивший письмо Вашингтона в Париже, где он представлял США вместо Франклина, поддержал тон обращения и серьезно отметил: отказ взять акции, конечно, показал бы «чистоту» намерений Вашингтона, но, если он возьмет пакет, «это ни в коей мере не уменьшит уважение мира» к нему. Как будто мир трепетал в ожидании известий, как именно поделят акции «Компании реки Потомак»! Вашингтон взял акции, передав их опекунам «академии» в Александрии на устройство «двух благотворительных школ для бедных детей, особенно тех, отцы которых пали, защищая родину».

Пока Вашингтон трудился, организуя сотрудничество двух штатов для строительства канала, в стране стремительно раскручивались центробежные силы. Патриоты по инерции твердили, что «дух 76-го года» вызвал к жизни великую нацию; они с большими основаниями могли бы заявить — тот самый дух скорее породил целый выводок — тринадцать крошечных, враждующих наций, готовых вцепиться друг другу в глотки. Конгресс с большой помпой аккредитовал при заморских дворах американских посланников. Англия в восстановлении отношений, в которых США были остро заинтересованы, отказалась ответить взаимностью. Британский министр иностранных дел рассчитано оскорбительно заметил — потребовалось бы послать в США тринадцать представителей.

Нормализовать отношения с бывшей метрополией, как бы того ни хотел конгресс, было совершенно невозможно, ибо штаты не собирались выполнять постановления Парижского мира 1783 года о выплате долгов английским кредиторам, возвращении собственности лоялистам и прекращении их преследований. В Вирджинии Д. Масон, да и наверняка Вашингтон часто слышали: «Если мы сейчас станем выплачивать долги британским торговцам, тогда за что мы сражались?» Легислатура Вирджинии, а штат в этом отношении не был исключением, приняла законы, препятствовавшие взысканию долгов. Некий легковерный английский кредитор, явившийся в Вирджинию за своими деньгами, зло заявил: члены легислатуры, голосуя за эти законы, стремились сохранить на себе исподнее. Оскорбленные в лучших чувствах патриоты притащили англичанина в зал ассамблеи, пинками и затрещинами заставили стать на колени и извиниться перед высоким собранием. Встав и отряхивая пыль с брюк, неукротимый англичанин возгласил: «Чертовски грязный дом!»

Английские кредиторы так и не получили по своим долгам, достигавшим 5 миллионов фунтов стерлингов. Не была возвращена и собственность, конфискованная у тори, — в общей сложности около 100 тысяч сторонников короны были вынуждены бежать из страны. Патриоты гордились своей непримиримостью, ибо так, им было доподлинно известно, поступали в великом древнем мире. «Как Ганнибал поклялся никогда не заключать мира с римлянами, — вещала массачусетская «Кроникл», — так пусть каждый виг (патриот) поклянется... никогда не заключать мира с этими исчадиями ада... этими ворами, убийцами и предателями».