Вашу заявку успішно опрацьовано

— Мы думали, мама тебе сказала все, такие вещи обсуждаются между женщинами, Арити, ну не мне тебе об этом рассказывать, понимаешь? А тут ты Уила про матрас спросила, мы и поняли. То что Уил погоготал вволю это мелочи, а потом мы между собой поговорили и… Спросили у отца. Отец сказал, что на такое приданное согласие дал с одним условием, чтобы Дорг Мак Миллан отнесся с пониманием к тебе, к тому, что ты ничего об этом не знаешь, и он слово дал. Он дал слово, понимаешь. А сам с дружками своими обсуждал, как тебя в первую ночь… Мы потом об этом узнали, уже после «первой дружеской встречи». Так что… не пугайся, лады?

Я не пугалась, мне было больно.

И никакой радости от возвращения домой. Мне просто было больно. До слез, и так сильно.

***

В своей комнате я просидела до вечера. Мама заходила несколько раз, спрашивала что буду есть — я не хотела, вообще ничего. Бабушка только у двери постояла и вышла.

А уже на закате в мою комнату зашел отец. Прошел, сел на край моей постели, пододвинув ноги, помолчал, долго молчал, затем… лучше бы молчал дальше.

— Лорда Хеймсворда его отец увез в столицу Алландии.

У меня слезы полились снова. А вроде только успокоились ведь.

— То, что ты сделала, — продолжил папа, — не знаю как, но сделала, лишило нашего лорда магии.

Замерев на миг, я приподнялась, потрясенно глядя на отца.

— Лорд Гордон объяснил, — папа развел руками.

Резко сев, я подтянула колени к подбородку, обняла и теперь смотрела на отца, в ужасе от содеянного.

— Не знаю, что тебе еще сказать, Арити, прости меня и… простишь ли ты меня, — отец горько усмехнулся. Покачал головой, безрадостно и продолжил: — По словам лорда Гордона с детства наш ленд-лорд рос без магии. Как, каким образом он вдруг магом стал не знает никто, но нашли его в лесу, изуродованным и с даром. Его отец, ты видела эту высокомерную тварь, был рад, сделал сына наследником, правда с расчетом, что от уродства парня получится избавить. Но не судьба, Арити, шли годы, все становилось только хуже, в итоге род принял решение отправить Кондора сюда, в самое отдаленное свое поместье. И лорд поехал, сам, не возражая. А вот уезжать не хотел, только на стороне его отца были магия, маги и констебли.

Тяжело вздохнув, отец сидел сгорбившись, а мне почему-то виделся тот арбалет в его руках, с которым он тогда, в зимнюю ночь, прикрывал меня и маму от медведя так, на всякий случай, вдруг зверь кинется. И папа не мешал, не вмешивался, ничего против не сказал, хотя не одобрял ведь, вот и сейчас… я смотрела на отца, а ощущение, что у него опять арбалет.

— Арити, — тихо сказал отец,- ты ведь понимаешь, что мы, деревенщины, лордам не ровня, да?

— Понимаю, папа, — прошептала я, чувствуя снова слезы на щеках.

Отец кивнул, посидел, сгорбился еще больше, и сказал:

— Книгу лорд Гордан просил тебе передать, а письмо… письмо на мое усмотрение оставил. Только… не разбивай себе сердце, доченька. Будь умненькой, ты всегда у меня умненькая была, а потому обманывать не буду. Больше не буду.

И он полез в карман куртки, оттуда достал и поставил на кровать подле меня величайшую из книг «Хроники полесья», а письмо протянул, но не отдал, словно сам не знал, правильно ли поступает, отдавая его мне.

Я забрала.

Взломала печать и прочитала:

«Я люблю тебя. Я люблю тебя так, как никогда и ничего не любил в своей жизни. Я люблю тебя настолько, что пишу эти строки, даже зная, что мои чувства не взаимны. Возможно, ты спросишь, когда я понял, что влюблен? Мое имя Рэймондаранд. Сложное, древнее, почти непроизносимое. Я назвал тебе его, но ты не смогла повторить и я согласился на это, ты помнишь? А теперь вспомни твои слова, Арити: «Мне нужно то имя, которое находит отклик в вашем сердце, Рэймонд». Ты даже не представляешь, о чем ты спросила. Но понял я. В тот момент я все понял. И мне не важно, на что придется пойти, чтобы вернуться к тебе — но я вернусь. Я не знаю, нужен ли я тебе, ведь в отличие от меня ты не любишь — но я вернусь и сделаю все, чтобы мои чувства нашли отклик в твоем сердце. Я знаю, тебя будут убеждать в ином, и мне даже неизвестно, передадут ли тебе это письмо — но я вернусь. Я люблю тебя, Арити».

Поняла, что плачу, перечитывая его письмо в десятый раз, не меньше, но папа…

— Арити, — тихо сказал он, — чтобы там не было написано, учти одно — мы деревенские, девочка моя, а в Бритаэне, столице Алландии, через неделю начинается сезон балов и приемов, на которые со всех окрестностей империи привозят дебютанток. Ты ведь знаешь, кто это?

Я знала.

— И поверь — лорд Хеймсворд будет на каждом балу, — добавил отец.

Я не ответила ничего, свернув письмо, открыв книгу «Хроники полесья» и погрузившись в чтение, которое быстро заставило высохнуть все слезы, но лишь до тех пор, пока отец не вышел из моей комнаты.