Вашу заявку успішно опрацьовано

— Ну почему же «довольно»? — возмущенно-надменно воскликнул старший лорд Хеймсворд. — Я настаиваю на том, чтобы все это бесталанное представление крайне паршивых актеров было прекращено немедленно. И вам прекрасно известно, что и повод и средство у меня для этого есть. Так что мы прекратим это здесь и сейчас, а в случае попытки вмешательства, вас арестуют и доставят в столичный суд. И, как вы понимаете, это будет суд не столицы Вэлланда.

Отец это понимал. Он был бледен. Как тогда, когда позволил нам с мамой вывести медведя зимой из деревни, и даже мешать не стал, но следовал за нами, готовый защитить в любой момент, готовый погибнуть, но спасти двух безголовых нас. Но как бы он не понимал всего этого, гордость сына древней Валлии, и ответственность отца за дочь, в очередной раз перечеркнула естественное стремление к самосохранению. За своих детей мой отец был готов стоять до конца.

А потому и сейчас встал намертво, сказав:

— Если кто-нибудь их ваших «специалистов по определению девственности» прикоснется к моей дочери, я перережу вам ваше лишенное чести и достоинства горло. Возможно не сразу, возможно не сам, но, клянусь кровью гордых сынов Вэлланда, своей смертью вы не умрете!

И пока старший лорд Хеймсворд багровел и задыхался, в попытке ответить на эту более чем открытую угрозу, мой отец повернулся к Рэймонду, и тяжело выговаривая каждое слово, признался:

— Я вам солгал, лорд. Солгал изначально, в ту ночь, когда вы пришли в мой дом. Я увидел в вас благородство, коего не ожидал, но вместо признания своей неправоты, солгал. Вы молоды, вы далеки от законов нашего народа… я воспользовался этим и лишь я виновен в последствиях.

— О чем вы? — очень тихо спросил Рэймонд.

Отец виновато посмотрел на меня, затем с еще большим чувством вины на ленд-лорда и глухо пояснил:

— Временный брак не считается действительным до того момента, пока не будет консуммирован. Я обманул вас. Я заставил старейшин поддержать мой обман. К тому времени я уже понял, что вы не тронете Арити, так что все было ложью — и брак, и обряд, и мое благословение. Зная свою дочь и узнав вас, я пришел к выводу, что с проблемой преграды выстроенной замком, вы двое разберетесь очень быстро и вовсе не теми методами, которые предполагались. Так и вышло. Я не ошибся ни в вас, ни в моей девочке. Я сожалею, что ошибся в другом, но это останется на моей совести. Арити, мы уходим домой.

И не дожидаясь ни моего ответа, ни реакции оцепеневшего Рэймонда, отец подошел к постели, легко поднял меня, вместе с одеялом, в которое закутал, и так же молча вынес из спальни.

И не на секунду не отпуская меня, все так же прижимая к себе, отец пронес по коридору, сбежал вниз по лестнице, подошел к границе между дверным проходом и выходом во двор, и решительно сделал шаг, словно уже точно знал, что преграда не остановит меня.

Он каким-то образом это знал.

Я тоже это знала — замок перестал держать меня еще прошлой ночью.

Но крепко обнимая папу за шею, я увидела Рэймонда, выбежавшего на лестницу и остановившегося… а вот он не знал. Не знал. И судя по его взгляду, был уверен, что замок меня остановит. Магия остановит меня…

Но не остановил.

Ни проход во двор, ни выход на мост.

И папа уносил меня, мама с бабушкой и старейшинами шли позади, а Рэймонд на высоких тонах о чем-то спорил со своим отцом.

Мне уже было не суждено узнать, чем закончится этот спор.

— Ничего, я договорилась с миссис Этвуд, когда лорд Хеймсворд с сыном уедут, сможешь приходить в любое время и читать все что захочешь, — поспешила успокоить меня мама.

Я разревелась у папы на плече, и мне было все равно, как это выглядит, и что гордые дочери Вэлланда так себя не ведут, а книги…

— Да провались они вместе с вашей миссис Этвуд! — проговорила сквозь слезы.

Никто ничего не ответил мне на это.

***

Уже в дубовой роще эстафету по несению блудной дочери домой перехватил Барт, и понес меня домой, потому что отец был уже не молод, и я несколько раз просила его отпустить меня, но папа был не преклонен.

Зато Бартон, в отличие от папы, был разговорчивым.

— Ты как Дорга увидишь, не пугайся сразу, — предупредил он.

Я, перестав всхлипывать, посмотрела на брата.

— Подурнел мужик, — продолжил Барт. — Может через месяц отек и сойдет, а пока страшный жуть — дети при виде него с воплями разбегаются.

— Зачем вы так? — прошептала я.

Лично для меня с Доргом Мак Милланом все было кончено, но все равно жестоко.

— Зачем? — Барт ухватил меня покрепче. — Потому что, Арити, о том у нас девушка целомудренная он знал, и что про отношения между мужем и женой вообще не знаешь ничего, знал тоже. А потому, когда пьяный, заявил что об одном жалеет — не он, а лорд тебя сегодня раскатает…

Тут Барт заткнулся, взглянул в мои мокрые глаза и тихо, чтобы никто не услышал: