Вася-василиск

— Я одно, сынок, понимаю. Ты своей матери живой нужен. А квартира — что? Пыль! Будет человек, будет и угол. Ты бы лучше подумал, как твоей матери теперь жить придется, зная, что за эту проклятую квартиру сын жизнью расплатился. Тебе сколько лет дали?

— Восемь.

— Восемь! А отсидел сколько?

— Шесть месяцев. Да я все понял потом, но дергаться было уже поздно. Городишко у нас маленький. Продать квартиру без посторонней помощи мать сама не сумеет. А к кому за помощью обращаться? К другу детства? Он, кстати, предлагал. Как только я в изолятор загремел, пришел и подкинул идею с продажей. Все хлопоты обещал на себя взять. «Не беспокойтесь, Марь Петровна, все в лучшем виде обтяпаем. Только вот тут подпишите». Так что пусть уж сидит мать на месте ровно и не дергается. Для нее это безопаснее.

— Эй, Ботаник! Кандехай сюда, мы шамовки надыбали, — крикнул из кустов Ряженка. — И кошелку волоки, а то как бы она не сдристнула.

— Ну, пойдем, что ли, бабушка. Перекусим.

Шамовкой оказалась кучка крепеньких сыроежек. Ели сырыми, слупливая тонкую кожицу со шляпок и стряхивая налипшие соринки.

— Эх, пожарить бы их. С маслицем, — мечтательно протянул Миша. — И картошечки покрошить. А, Анна Матвеевна, хорошо было бы сюда картошечки?

— Нашел у кого спрашивать, — вскинулся Ряженка. — Эта курва нас спецарем тут таскает. Думаешь, она дорогу не знает? Как бы не так! Отвечай, плесень, зачем нас тут валандаешь? Ментов ждешь, сука?! Бежать надо, братва! Ноги делать, а не прогуливаться!

— Уймись, Ряженка, — Лосось зевнул и лениво потянулся. — Куда тебе бежать-то? Для тебя весь мир — зона.

— Да на зоне хотя бы жрать давали. А тут еще неделя, и копыта отбросим. Веди в деревню, стерва старая! — Он схватил Матвеевну за грудки и, оскалившись, процедил. — Веди, а то порежу в лапшу.

— Не могу дорогу найти, — залепетала Матвеевна старую песню. — Заплутали мы…

— Ах, заплутали!.. Тогда чего расселась, как на дознании! Вставай на ходули, вместе дорогу поищем.

Матвеевна послушно поднялась и повела всех троих привычной дорогой, петлями от кривой березы до болота и обратно.

Николай смотрел, как уверенно топает впереди старуха, и ухмылялся про себя: ну, народ! Не переводятся на Руси Сусанины, хоть ты их всех поубивай. Героическая бабка. Ноги от страха и усталости отваливаются, а она все равно кругами ходит. Упрямо, как карусельная лошадка. Как этого остальные не замечают? Впрочем, у Ряженки мозги, как у таракана, дальше собственного носа ничего не видит. А Ботаник совсем в себя ушел — пишите письма. На глаза попался примеченный еще три дня назад мухомор. Совсем постарел приятель, покосился и обмяк. Через пару дней останется от него трухлявый пенек да гнили плевок. Интересно, отчего их не ищут? В деревне поджидают? За четыре дня по всей округе должны были ментов наставить — не меряно. И в бабкином доме, сто процентов, засада. Не могли не сопоставить ее исчезновение с побегом. Господи, хорошо-то как тут, в лесу. Идешь себе, ноги переставляешь, птички тренькают, кузнечики верещат. Словно в детство вернулся, и нет ни будущего, ни прошлого — только настоящее, нарисованное мокрой акварелью на белом листе. Шел бы и шел за этой старухой. Ни о чем не думая, туда, куда ее глаза глядят…

— Ой, постойте, — выдохнул Ботаник. — Я совсем ногу стер. Дайте хоть глянуть, что у меня там.

Он плюхнулся на землю, стянул сапог и согнулся, разглядывая стопу. Николай по привычке поскреб в кармане и досадливо плюнул: табак закончился два дня назад. Еще один аргумент к тому, что пора заканчивать прогулку. Перед смертью не надышишься.

— Все, мать, хватит гулять. И не ври, что заблудилась, не надо. Веди нас домой.

Глава 13,

чертоводюжинная, в ней, как и полагается этому числу, случается немало ужасных происшествий: Вася совершает новое убийство, а Анна Матвеевна со свойственным деревенским ведьмам коварством строит козни

Каждому кривинцу известно, что при любом несчастье всегда есть виноватый, стоит только поискать хорошенько. Им самим искать нужды нет, их виноватые давно сосчитаны и подведены под общий знаменатель. А потому, когда от почтальонши Натальи муж переметнулся к привокзальной буфетчице, никого не удивило, что, зареванная Наталья побежала не в сторону железнодорожного узла, а в противоположную, к дому Анны Матвеевны, где с криками и матюгами выбила все стекла. Самой Матвеевны в этот момент дома не было, она вернулась, когда страсти улеглись по своим углам, как оседает на место поднятая колесами дорожная пыль, оставив возле побоища смущенного председателя.

— Анна Матвеевна, тут это… Непонимание вышло. Ты не волнуйся, зачинщики будут наказаны. А я завтра тебе хлопцев со стеклами пришлю, они все исправят.

Хлопцы у председателя, конечно, расторопные — работали, как песню пели. За пару часов поставили окошки на место и даже тряпочками протерли. Но исправить все даже им не под силу.