Василий Буслаев

Встречу с новгородцем Евпраксия устроила таким образом, что переводчиком у них был не Архилох, а конюх гречанки, который был родом с Руси. В это самое время пришедший вместе с Василием Архилох, упившийся вином, спал в трапезной прямо за столом.

Дружинники, пошумев, решили вместе с Василием дожидаться отрядов германского короля.

Между тем слух о том, что на подворье Святого Мамонта стоит новгородская дружина, собирающаяся идти до Иерусалима, облетел все предместье Царьграда. Живущие здесь русичи стали приходить к Василию и проситься в его дружину. В основном это были беглые холопы, бывшие разбойники и разорившиеся торговцы. Нелегкая жизнь на чужбине сделала этих людей жестокими и недоверчивыми.

Возвращаться в родные края многим из них было опасно – их ожидало на родине рабство или темница. Кое-кто уже успел познакомиться и со здешней тюрьмой, и с местным палачом. Такие показывали Василию рубцы от плети на своем теле, у кого-то был отрезан нос или ухо.

Василий без колебаний брал в свою дружину всех желающих. Он взял даже одного с отрубленной рукой и другого – одноглазого.

– Святую рать в разбойную ватагу превращаешь, Вася, – возмутился было Потаня.

– А мы сами-то разве не бывшие ушкуйники? – усмехнулся на это Василий. – Вспомни, друже, потопленные суда на море Хвалынском и булгарских купцов, убитых нами на Волге.

Потаня опустил глаза.

– Я русичей из беды вызволяю, – продолжил Василий. – На том свете мне это зачтется, коль не доберусь я до Гроба Господня. Наши новые дружинники – головы отчаянные! Такие нам в походе пригодятся.

Выигранные на скачках деньги Василий использовал на то, чтобы приодеть и вооружить своих новых ратников. Худиону было поручено обучить их владеть копьем и мечом, стрелять из лука.

К середине осени в дружине Василия Буслаева было уже полсотни воинов, не считая его самого, Анфиски и деда Пахома.

Глава пятая. Евпраксия

Благодаря стараниям Феофилакта, Василию и двадцати его дружинникам доверили охрану одного из участков царьградской стены близ Харисийских ворот. Всем им выдали греческие шлемы и панцири, греческое оружие, поселив в отдельном доме возле казарм стратиотов, воинов гарнизона.

По договору, новгородцы получали такую же плату, как и греческие воины, служившие в столице. Служба новгородцев должна была длиться до появления в Царьграде первых крестоносных отрядов из Европы.

Феофилакт не терял надежды склонить Василия и его людей к вступлению в войско Империи. Надежды логофета подкреплялись еще и тем, что Василий с завидным рвением взялся изучать греческий язык.

Наступила зима.

Однажды в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, знаменующий собой начало второй недели Рождественского поста, Василию и его побратимам посчастливилось увидеть на торжественной литургии в Софийском соборе василевса и его супругу.

На императоре поверх скарамангия была надета голубая шелковая рубаха – дивитисий, – расшитая золотыми листьями и украшенная драгоценными каменьями; от шеи к подолу широкой полосой тянулся лор, украшенный жемчугом. На дивитисий был наброшен темно-красный плащ и застегнут золотой фибулой на правом плече. Ноги были обуты в пурпурные сапожки, в руках был скипетр, оканчивающийся крестом. На голове – венец из красной материи с золотым околышком. Все царственное одеяние блестело и переливалось, сверкало множеством огоньков в лучах солнца.

На чернобородом лице василевса, с прямым носом и густыми бровями, застыло выражение спокойного величия. Не глядя по сторонам на толпы склонившихся в почтительном поклоне мужчин и женщин – здесь собралась вся знать Царьграда, – василевс прошествовал к алтарю. Звук его уверенных шагов был отчетливо слышен среди тишины, как и шелест длинных одежд императрицы и следующих за нею придворных матрон.

Императора сопровождали главный евнух и два важных чиновника императорской канцелярии.

Василий, склонившись не столь низко, как все вокруг, успел разглядеть проходившего мимо императора.

От Мануила так и веяло силой, под его роскошным одеянием угадывалось богатырское телосложение, а могучая пятерня василевса, казалось, могла с легкостью согнуть подкову. Достойный император у ромеев!

Императрица на целую голову была ниже своего царственного супруга. Она была бледна и невзрачна, как мотылек. Ее тонкие пальцы, унизанные перстнями, покоились на руке Мануила. Голова василиссы была покрыта вуалью и золотой диадемой.

«Немка есть немка!» – подумал Василий, провожая взглядом василиссу.

Во время молебна Василий стоял далеко в стороне, близ колоннады одного из боковых приделов. Богослужение совершалось священниками в центральной части храма, в так называемом среднем «корабле».

Боковые приделы были перекрыты сводами, опирающимися на колонны. На сводах покоились галереи второго этажа. Тысячи людей разместились в боковых «кораблях», на галереях и в притворе.