Василий Сталин. Письма из зоны

Но тут женитьба. Сразу после свадьбы Юрий Андреевич, как он пишет, «засадил Светлану за выписывание библиографических карточек из Маркса, Ленина, Павлова для своей работы». Эти карточки он сохранил и, судя по всему, они пригодились в дискуссии на русские темы, которая разгорелась в 60-х годах с публикациями в патриотической печати и в первую очередь в журнале «Молодая гвардия». Именно туда Юрий Андреевич отправил письмо, в котором сразу оговорился: «Попутно придется коснуться и юбилейной статьи в «Огоньке» члена Вашей редколлегии М. Лобанова». Вот главное соображение ученого химика: «В «Молодой гвардии» возник странный патриотизм: без верного понимания отечественной истории, без уважения к другим народам, без понимания русской художественной мысли, без классового подхода, без русских просветителей и декабристов, без революционеров-народников, без ленинского подхода к нашей истории».

Далее ученый устраивает разборку члену редколлегии: «М. Лобанов пишет о нравственной силе русского народа, непонятной «для привычного европейского представления». Во-первых, что это за представление, — рассуждает Юрий Андреевич. — Кем оно изложено? Представление ли это английского углекопа или немецкого бюргера, Стендаля или Гегеля, Байрона или Энгельса? Во-вторых, не вариации ли это на давно забытый мотив: умом Россию не понять?..»

«В отличие от Ю. Жданова, я полагаю, что этот «мотив» еще не забыт. Недаром нынешние погромщики России злобствуют, дивятся, почему «эта страна», ее народ не хотят принять «рыночного рая», вбежать в царство демократии и мировой цивилизации», — прочитав давнее письмо доктора химических наук в его книге «Взгляд в прошлое», пишет Михаил Петрович Лобанов и, невольно возвращаясь к дискуссии «молодогвардейцев» шестидесятых годов, приводит пример того «первородного, на чем «зарождаются нервные узлы нравственного бытия и откуда исходит мощь творческого духа», никак не укладывающаяся в угоду концепции русофобов прошлого века да и нынешнего: «Зайдите в храм, и какие светлые, благодатные лица вы увидите. И кто, как не такие женщины, своим стоянием, молитвами у здания суда спасли от недавнего судебного преследования тех молодых отважных алтарников, положивших конец выставке «художников-сатанистов» в так называемом сахаровском центре. И в социальной жизни, в самом быту: в свое время в начале 90-х годов я писал, как поразила меня встреча со старухой в моей родной деревне на Рязанщине, которая, говоря о своих мучениях при Ельцине, крикнула: «Я бы его, гада, подняла на вилы!» — и сделала такой выпад руками, что и до сих пор стоит она в моих глазах как символ народной ярости»…

Мужественный, стойкий в борьбе с ненавистниками России, ветеран войны, Михаил Петрович Лобанов пишет, как в годы гонений и погрома церквей, когда в русском народе вытравливали веру в святыни, даже у «красных военных» жила русская душа. Писатель приводит факт из воспоминаний сына известного философа Евгения Трубецкого — Сергея. «В 1920 году тридцати лет он был арестован за «контрреволюционную деятельность в пользу белых армий» и несколько дней находился в арестном помещении при кремлевском карауле. Потом через Спасские ворота стража повела заключенных в новую для них тюрьму на Лубянке. «Когда проходили через ворота, по старой московской традиции почти все мы сняли шапки. Я заметил, что большая часть нашей стражи тоже их сняла. С. П. Мельгунов, как принципиальный атеист, с интеллигентской цельностью и прямолинейностью, не снял шапки, и один из конвоиров ему заметил: «Спасские ворота — шапку снимите!» («Князья Трубецкие. Россия воспрянет». Воениздат, 1996, с. 327).

Ну, вот, пожалуйста — и «русская общественная мысль», и «классовый подход», и «просветители» с декабристами — все почти до доктору Ю. Жданову. Да только душа-то русская, как видим, не укладывается в прокрустово ложе классовых позиций — тут хоть весь марксизм разложен по библиографическим карточкам!

Должен заметить, Юрий Андреевич был музыкален. От бабушки Горской он унаследовал любовь к Брамсу, Россини, но вот в мотивах о России его молодая жена разобралась тогда, куда как глубже. Даже долгие часы корпения над теми карточками по Марксу да Ленину не сбили Светлану Иосифовну в понимании того, что составляет «живую душу народа».

В тех же 60-х годах в «Молодой гвардии» были напечатаны «Письма из Русского музея» Владимира Солоухина, еще раньше — его же «Владимирские проселки», «Капля росы». И вот писатель получает письмо — школьную тетрадь в клеточку, исписанную от корки до корки. Отрывки из того малоизвестного письма, думаю, приоткроют душевный строй Светланы Аллилуевой — женщины, как ее назвал Владимир Солоухин, «благородной, умной, светлой, с, в общем-то, трагической судьбой». Вчитаемся в строки ушедшего времени.

«Милый голубчик Владимир Алексеевич!

Извините, такое вольное обращение к Вам, но, право, прочитав Ваши замечательные лирические повести, хочется называть Вас возможно более ласково, насколько это возможно в официальном письме читателя к писателю.