Василий Сталин. Письма из зоны

Крепкие телом (насчет духа не уверен), эти функционеры от комсомола быстро сориентировались, где им будет сытнее — по какую сторону баррикад пристроиться, и пока Ельцин забирался на танк, пока он там играл голосовыми связками, они уже вовсю разворачивали коммерческие банки, «совместные предприятия» с западными «друзьями» и даже торговлю видеокассетами с порнухой, убийствами и садизмом…

При этом вечно передовой отряд интеллигентов спец. назначения тоже не дремал. Лихие бойцы припомнили под какими лозунгами в 1918-м их предки выселяли из собственных домов хозяев Арбата. Хорошо действовал все тот же: «Кто не с нами — тот против нас!» Тех, кто был против, назвали «белыми». Нынче окраску заменили: вместо «белых» появились «краснокоричневые». Говорят, лично сам «всенародноизбранный» придумал. Выходит, не такой уж он и дурак был.

Ну, а дальше совсем просто: «Если враг не сдается, его уничтожают!» «Царь Никита» хорошо усвоил этот лозунг и, не шибко терзаясь, отстреливал бунтующих смердов. Правда, для «инокомыслящих» предпочтение отдавал «психушкам». Там диссиденту как запендрячат пару уколов с лошадиной дозой сульфазина — тотчас наступает гармония мысли «одинокого белого паруса» с общественным сознанием. Проще говоря, и волки сыты, и овцы замолкают…

Борис Николаевич Ельцин до такого не опускался. Борис Николаевич бил просто из танков — прямой наводкой! «Надежды маленький оркестрик под управлением любви…» — как певал Булат Шалвович Окуджава.

Не по этому ли поводу польский писатель Казимеж Пытко в декабре 1993 года — вскоре после расстрела «дорогих расеян» — и высказал свое суждение в газете «Пшеглянд тыгодневны»: «Группа из 33 выдающихся российских писателей, включая Булата Окуджаву, Василя Быкова и Григория Бакланова, — это было в заявлении литовского писательского клуба — потребовала от президента Ельцина закрытия нескольких десятков журналов, роспуска радикальных оппозиционных партий и осуждения «предводителей мятежа таким образом, чтобы это не напоминало позорного фарса, в который превратился процесс над руководителями августовского путча 1991 года». Могло показаться, что долгом писателя, особенно известного, является исследование человеческой души, поиска подоплеки каждого явления или процесса, как говорится, умения разделить волос на четыре части, — рассуждал Казимеж Пытко, с горечью признавая диктатуру демократов над духом, мыслью и словом писателя: — Все чаще литераторы начинают выражаться короткими солдатскими словами. Посадить, запретить, ликвидировать!..»

Любитель изящной словесности, больше известный под псевдонимом «Толик Рыжий», как-то признался: «Я перечитал всего Достоевского и теперь к этому человеку я не чувствую ничего, кроме физической ненависти. Он, несомненно, гений, но когда в книгах я вижу его мысли о том, что русский народ — народ особый, богоизбранный… мне хочется порвать его в куски»!..

Чубайс не одинок. Дух «комиссаров в пыльных шлемах» витает над Россией, и с иезуитским коварством вечно передовой отряд российской интеллигенции разыгрывает трагедию гибели терпеливого, но «самого непокорного на земле народа».

Вот одно письмо-обращение патриотов России ее президенту: «Господин Президент! Невзирая на объявленные Конституцией Российской Федерации права и свободы, гарантом которых Вы являетесь, в нашей стране, где русских 82 процента, устанавливается режим антирусского тоталитаризма, нарастает геноцид русского народа, продолжается его катастрофическое вымирание. Против русских развязана широкомасштабная война, орудия которой — ужасающая нищета, не ограниченные ничем аборты, повальное спаивание населения, безудержная травля молодежи наркотиками, дебилизация и развращение народа через средства массовой информации, лишение граждан России бесплатного образования, здравоохранения, жилья.

Всех тех, кто имеет мужество говорить об этом, обличать преступников во власти: коррупционеров, грабителей общенародных богатств, предателей национальных, государственных интересов России, — тех, кто возвышает голос в защиту русского народа, бросают за решетку по 282-й статье, которая стала преемницей печально знаменитых 58, 70 и 72-й политических статей. Тюрьмы вновь наполняются политзаключенными.