Василий Сталин. Письма из зоны

«После смерти И. В. Сталина отец каждый день ожидал ареста. И на квартире, и на даче он был в полном одиночестве. Друзья и соратники в одночасье покинули его. — Это из воспоминаний Надежды Васильевны. — С. Аллилуев кривит душой, когда говорит, что отец провел последний месяц в пьянстве и кутежах. Он знал, что в ближайшие дни последует его арест. Видимо, поэтому он и просил меня быть с ним. Однажды, вернувшись из школы, я обнаружила пустую квартиру, отца уже увели, а дома шел обыск…»

Василия Сталина под кличкой «Флигер» упрятали в тюрьму на Лубянке. Почти два года боевого генерала возили в «воронке» на допросы Военной коллегии, а потом Василия поместили в Лефортовские казематы.

Кира Аллилуева оставила воспоминания об этом заведении: «Лефортово — страшная тюрьма… Во времени я ориентировалась благодаря еде. Кормили два раза в день. В 6 часов утра давали полбуханки черного хлеба и чайник — на весь день. Никакого ножа, конечно же, не полагалось, приходилось отламывать ломти хлеба руками. В 6 часов вечера был одновременно обед и ужин…

Раз в день минут на двадцать-тридцать выводили на прогулку. Двор круглый и разделен на сектора, как велосипедное колесо спицами. А в центре на сторожевой вышке часовой с оружием. Так и ходишь по своему загончику…

Все в тюрьме было страшно. И одиночество, и мысли. И допросы. Допрашивали следователи глубокой ночью и в предрассветные часы. Возможно, потому что человек в это время особенно беззащитен и не способен ясно мыслить — он словно обезоруженный… Никакого стула нам, арестованным, не полагалось. Допрашиваемый человек по несколько часов мог стоять навытяжку перед столом, за которым сидел следователь. Сильный свет лампы бил прямо в лицо, и начиналось…

Вопросы, которые задавал мне следователь, были самыми разными, часто откровенно дурацкими… Кроме меня и следователя в кабинете во время допроса всегда находилась и стенографистка. Она записывала мои показания. Я отвечала, как могла. И вдруг обратила внимание на то, что говорю два слова, а она строчит и строчит. Потом подает мне листы, исписанные мелким, неразборчивым почерком, чтобы я их подписала. А ты находишься в таком состоянии, что прочитать это не в силах. Да и вообще, — подпишешь — не подпишешь — какая разница? Они все равно писали то, что хотели. Но когда не подписывали, начинали издеваться, пытать…»

Так, до января 1956-го и арестант «Флигер» подписывал в Лефортовской тюрьме всякую чертовщину, вошедшую в историю его «Дела», как протоколы допроса. Да и сам-то Василий Иосифович постарался — такого нагородил следователям по Особо Важным Делам МВД СССР, что верить его показаниям могли только полные идиоты. Заявил, например, что авиацией округа командовал плохо — это при том, что несколько лет подряд защитники московского неба были лучшими среди равных. А как показали себя в Корейской войне!..

Чиновники от правосудия — исполнители воли кремлевской верхушки — расспрашивали бывшего командира полка, бесстрашного летчика, участника Сталинградской битвы, о его боевой работе и сбитых самолетах противника. Василий Сталин не стал даже говорить с ними по этому поводу. «Ничего не сбивал!» — бросил он холеным, попрысканным «Шипром» чекистам — и все. Да, кончено. Он вообще не воевал. А воевал за сына Сталина лицедей Каплер, Светкин хахаль. Прямо со сцены лагерного музыкального театра взлетал с девочками — и в бой!.. Вон он, вернулся в белокаменную жив-здоров.

Все записывали следователи по Особо Важным Делам — что нес им летчик Василий. Например, как на даче он завел трех коров — одного ведра молока на день ему не хватало. А чтобы прокормить их, использовал «фураж из ВВС МВО». То есть, командующий приворовывал сено, приписанное по 5 «А» продовольственной норме летчикам реактивной авиации. И еще траву свежую отбирали у нас от летной нормы.

Опять же, на даче сына Сталина куры яйца несли и овощи росли всякие. Так вот, как записано в протоколах допроса, Капитолина, жена генерала Сталина, вместе со своей матушкой и сестрами торговали на рынке натуральными продуктами с той дачи-то. Телегу картошки навалят — и покатили в столицу, на Тишинский рынок. А то и капусты воз везут дорогим москвичам. Яички свежие от невестки Иосифа Виссарионовича хорошо шли. Это нормально. Это как бы — тоже вот «царевна» — Танечка Дьяченко наберет в альпийских-то лугах, неподалеку от фамильного замка, скажем, редиски — и в Расею, самолетом! Как ее батюшка говаривал: «Паньмашшта-а…»

Василий Сталин мог бы насмешить высокую шишку по Особо Важным-то Делам — генерала Владзимирского — имей тот хоть чуточку юмора и здравого смысла. Речь по поводу занесенного в протоколы охотничьего хозяйства командующего ВВС округа. На заброшенном полигоне авиаторы установили три финских домика, добираться до которых можно было только автодрезиной по узкоколейке или связным Як-12 — он же служил для связи с Москвой. Вот и все хозяйство. Василий Сталин всего-то два раза был там.