Василиски

— Боже мой, лорд, много ли вы знаете выпускников Лейкторской школы? Да они дерут за обучение такие деньги и учат так старомодно, что скоро их профессоров станут выставлять в музее! А вы даже чек выписали лейкторской вязью, лорд!

Лорд Байес молчал, поглаживая набалдашник трости.

— И в записке мистеру Уайтсу вы не удержались от двух вензелей. Лорд Байес, зачем вы давали мистеру Уайтсу эти мистические бредни? Впрочем, понимаю. Амброзия и сочинения про духов и демонов расшатают психику кому угодно.

— Байес, скажи мне, молю, разве могу я жить? Я не помню себя, я не помню тебя, мне мерещатся демоны… ты бы видел их! Они… это не то, что рисуют на витражах, Байес! Совсем не то! У них гладкие тела и тонкие-тонкие пальцы. Они… Баейс, они говорят со мной!

— Крепитесь, крепитесь мой друг, — лорд ласково провёл ладонью по лицу мистера Уайтса, — осталось уже недолго. В Изингтоне отличные врачи. Вы верите мне, Эндрю?

— Верю, верю, мой лорд… только б они не убили меня раньше. И… я боюсь. Ты помнишь, тот случай в Раштонсе? Я могу быть опасен, я не помню себя. Что, если это повториться?

— Забудьте об этом, Эндрю! Вот, извольте, я прочту вам заметку в газете, чтоб развлечь вас. Пишут о весьма ловком самоубийце. Представляете, Эндрю, чтобы не опорочить честь семьи, он привязал к своему однозаряднику камень, вышел, встал у обрыва и…

— И, наконец, лорд, могу дать вам телефонограмму из Стэлбиля. Джек сознался, что именно вы велели ему быть в тот день у окна. Хорошо бы ещё спросить, не рассказывали ли вы ему про этот трюк с самоубийством, чтобы наш недалёкий Джек уж точно догадался спасти честь погибшего хозяина. Но, увы, теперь это вряд ли получится… В Стэлбиле, похоже, перестарались. Коновалы, ей-богу! Что скажете лорд?

Лорд Баейс сидел в своём кабинете, в халате и ночной сорочке. Он курил, дышал воздухом из распахнутого в сад окна, пил утренний чёрный кофе и читал газету.

— Милорд, — неслышно появился и тут же склонился в поклоне слуга. — К вам мистер Эндрю Уайтс. По всему видно — проситель.

— Так гони его, Сэм. Я уехал по делам. Или в гости.

— Слушаюсь, милорд.

— Лорд Баейс допил кофе, встал, подошёл к окну, вдохнул свежий полной грудью, закрыл на миг глаза.

— Сэм! — позвал он, — Сэм! — и с силой захлопнул окно, так что задрожали стёкла, а пола халата взметнулась плащом.

— Милорд?

— Верни мистера Уайтса. Ты ведь его обманул. Извинись перед ним.

— Хорошо, милорд, — отозвался привычный ко всему слуга.

Когда растерянный и смущённый мистер Уайтс показался на пороге кабинета лорда Байеса, сам лорд уже был одет в белоснежный, с золотыми пуговицами костюм.

— Милорд, — несмело поклонился мистер Уайтс, оказавшийся высоким, но нескладным и робким юношей со светлыми кудрями и серыми глазами.

— Эндрю! Заходите, что же вы! Садитесь. Сэм, принеси нам чаю. Нам нужно чаще видеться, Эндрю, мы же соседи, а в этой глуши такая тоска.

— Да, пожалуй, вы правы, милорд. Если бы не моя Сесиль, я бы и вовсе…

Но лорд перебил, не дав договорить: