Ватутин (путь генерала). 1901–1944

Попов был замечательным педагогом, заботился о своих учениках, развивал в них любознательность, будил любовь к родному краю, к истории России, русской литературе и даже пытался вести в селе общественную работу. Он организовал кооперативную лавку (ее казначеем был избран пользовавшийся репутацией честнейшего человека Федор Григорьевич Ватутин), привлек к работе своих учеников. Они должны были не только помогать учителю, но и решать при этом арифметические задачи: сколько нужно кооперативу мешков для соли и бочек для дегтя, сколько досок потребуется, чтобы околотить эти бочки.

Кооператив не смог выдержать конкуренции с местными лавочниками, но крестьяне долго вспоминали о нем добрым словом.

Учитель ходил с учениками по окрестным полям и лесам, занимался с ними ботаникой, раскапывал курганы, которых много в том краю. При раскопках находили древние монеты и утварь. Учитель рассказывал школьникам о нашествии татар, об упадке татарского могущества и о росте сил Московского государства, о том, как бассейн реки Оскол все больше привлекал внимание Москвы, потому что там проходила южная граница Русского государства, и как был построен небольшой укрепленный городок Валуйки — самый южный форпост России, оберегавший ее южные границы.

Во время похода на Азов в Валуйки приезжал Петр I, и городок стал одним из пунктов, откуда отправлялись на войну русские войска.

Между реками Оскол и Полатовка при Петре были поселены казаки.

Казак Чепухин выбрал себе место на берегу тихой, благодатной Полатовки у подножия меловой гряды, и от него пошло село Чепухино. Казак Насонов основал соседнее село — Насоново; сюда стекались с западной границы Украины преследуемые польскими панами украинцы, и эти беглые «мандровавшие»[1] люди, искавшие защиты у России, образовали село Мандрово, ставшее впоследствии волостным центром. История государства русского оживала в рассказах любимого учителя.

Учитель поднимался со своими учениками на меловые горы, и оттуда открывался перед ними чарующий пейзаж Приосколья.

По одну сторону гор видны были поля, уходящие амфитеатром от реки Полатовки на запад, по другую— до самого горизонта— синел дубовый лес. У подножия горной гряды белой лентой вилась дорога, сбоку от нее тянулся пунктир столбов телеграфа, передававшего таинственные телеграммы, которых ни Коля Ватутин, ни его товарищи никогда не видали.

В ясные дни за манящей далью угадывались очертания города Валуйки, бывшего пределом мечтаний школьников.

И совсем близко, внизу между рекой и грядой гор, лежало Чепухино. Все село с его убогими хатами виднелось с гор как на ладони, и поразителен был контраст между бедностью людей и сказочно богатой природой.

Любовь к родному краю, к России, интерес к ее истории сливались у детей с пробуждаемой любовью к русской литературе. Школьники под руководством учителя инсценировали стихи и рассказы великих русских писателей, ставили спектакли.

Коля Ватутин, как вспоминают учившиеся с ним товарищи, очень любил эти представления, с увлечением пел в детском хоре, играл мальчика в инсценировке стихотворения Никитина «Жена ямщика». В дни праздников школьники ездили с представлениями в соседние деревни.

Однажды, вернувшись из такой поездки, дети нашли на месте своих хат пепелища. Страшный деревенский пожар уничтожил тесно лепившиеся одна к другой хаты села. И когда учитель задал сочинение на тему «О пожарах в селе Чепухино», трижды уничтожавших за время короткого детства Коли почти все дома, пытливый школьник не мог не задуматься над тем, почему дети, у которых не хватало еды, пекли картошку и птичьи яйца на костре, от которого занялось огнем село, почему одни сыты, а другие голодны.

Школу Коля Ватутин окончил первым учеником.

Чтобы продолжать учение, ему надо было ехать в Валуйки и поступить в двухклассное земское училище. А на это не было средств.

К этому времени Федор Григорьевич уже отделился от общей семьи, которая так разрослась, что дед, наконец, согласился на раздел хозяйства, тем более что попытка хозяйствовать, не отделяя сыновей, большой семейной артелью, не спасала от нужды. Но и при этом, как до сих пор помнят, Григорий Дмитриевич остался верен себе.

— Разделимся, сыны, без шума, без спора, — сказал он сыновьям, — чтобы никто не слышал, что у Ватутиных дележ идет. — И сам строго, справедливо распределил имущество.

Федор Григорьевич зажил самостоятельно, но приходилось ему трудно с девятью детьми и не видно было возможности послать Колю в Валуйки. Кроме него, надо было учить старшего сына Павла, подрастали Афанасий, Семен и Егор, нужно было и дочерям ходить в школу.

Когда отец оказал Коле, что не придется ему больше учиться, горе мальчика было безмерно. Он ушел в сарай, лег в телегу и недвижно лежал там, глядя широко открытыми глазами в большие щели крыши. Прошел день, прошла ночь, начались вторые сутки. Николай отказывался от еды, которую ему приносили мать и бабушка.