Вблизи сильных мира сего

Но это всего лишь предположение. Таким человеком мог быть кто-то другой из партийных бонз – Громыко, Черненко… Однако уверен, что всё произошло без вмешательства Брежнева. Ему, конечно, доложили перед заседанием ПБ. Но в поле его зрения таких, как Яковлев, десятки, и он не стал ломать подготовленное этим кем-то решение…

Помню, часов в семь вечера спустился вниз, к вешалке и собирался домой. И в это время мимо офицеров охраны в нашем подъезде N 10 необычно резко прохромал Яковлев. Никого не замечая и ни с кем не здороваясь, он устремился к лифту. Бульдожье лицо закаменело, глаза невидящие…

Внизу нас было трое или четверо. Все одевались.

— Это чё с нашим начальством? — обратился я к Виктору Бакланову из сектора газет.

Сегодня был четверг, и мы знали, что Яковлев возвращается с заседания Политбюро.

— Получил очередное "ЦУ-вливание". И завтра будет раскрутка нам. Мы, конечно, и предположить не могли, что произошло на Политбюро.

А назавтра, придя на службу, узнали, что наше начальство снято с работы и уже находится в больнице… Отдел замер… Что последует дальше?

Все понимали, что болезнь "дипломатическая": так поступают многие, но большинство залегают в "Кремлевку" до катастрофы. А Яковлев не рассчитал. Видно, не думал, что так обернётся, хотя уж он-то, с его нюхом гончей и кошачьей изворотливостью, мог бы просчитать…

Однако, Александр Николаевич не был самим собой, если бы не выпутался и из этой передряги. Наблюдая его в течение нескольких лет с близкого расстояния, я был уверен в этом. Так оно и вышло. Он лежал в больнице ровно столько, пока не осуществился его новый и теперь уже безошибочный расчёт.

"Его судьбу может решитъ только сам Брежнев. Ему-то он и вручает её". С этой мыслью кто-то из друзей Яковлева и пробился к сердобольному Генсеку.

За время "болезни" они же, друзья, подготовили и достойное место в англоязычной стране, учитывая знание языка больным-страдальцем…

Брежнева так разжалобили, что он сам "лично" позвонил Яковлеву в больницу, пожелал скорейшего выздоровления и сообщил, что его ждёт место посла в Канаде.

— А как же ныне работающий… — было заикнулся Яковлев.

— Пока ты будешь стажироваться в МИДе, место освободится, — успокоил Брежнев. — Главное поправляйся…

— Да я…

— Ну, вот. И выходи…

Приблизительно в таких красках доверительно рассказывали об этом разговоре наши всезнающие консультанты, якобы со слов самого Яковлева. Вполне допускаю, что так оно и было, потому что весть "Звонил Брежнев в больницу Яковлеву" разнеслась по отделу мгновенно. В ней, конечно, был заинтересован воспрянувший из нетей хромой дьявол. "Ещё бы! Сам Брежнев озабочен!"

Перед самым отъездом в Канаду Яковлев навестил отдел. Обязанности зава исполнял Георгий Лукич Смирнов. Все выдвиженцы Яковлева на своих местах, и он зашёл попрощаться. Гроза миновала. Все довольны. Правда, теперь им не до Яковлева. Он надолго выпадает из сферы их интересов. Нужно охаживать и ублажать новое начальство. Оно хоть и и.о., но вдруг?

А с Яковлевым что ж? Дружеские пожелания на стезе дипломатии…

Сам же Александр Николаевич доволен. Из прощальной беседы с друзьями-выдвиженцами: "Страна хорошая, спокойная. Правда, не США, не бастион воинствующего империализма, разоблачению идеологии которого он посвятил все свои научные труды. Однако, рядом. И теперь можно подрывать стены бастиона зла… Очередная научная монография уже пишется…"

В коридоре, заметив нас, младших клерков, Александр Николаевич пожимает нам на прощание руки и говорит что-то насчёт "идеологического пороха, который нужно держать сухим".

Однако бывший наш начальник – отрезанный ломоть. У нас свои заботы. Кто придёт на его место? Умеющие держать нос по ветру его выдвиженцы Зубков, Оганов, Биккенин, Севрук зачастили к Смирнову. Правда, появился новый замзав, из Ленинграда, бывший секретарь горкома Вадим Медведев. Он, как и Смирнов, уже успел защитить докторскую, экономист. Однако Смирнов-философ вроде бы более подходит для отдела пропаганды. Вот и мечутся, вот и нервничают "яковлевские мальчики", кому же отдать предпочтение? К кому приклониться… Тяжело беднягам…

Но просчитались все. Заведующим нашего отдела ПБ назначило Тяжельникова, бывшего первого секретаря ЦК ВЛКСМ. И сразу от Георгия Лукича Смирнова отхлынули не только ретивые выдвиженцы, но и другие заведующие секторами.

Не знаю, что произошло у Смирнова с Тяжельниковым, но резвый комсомольский вождь лишил своего первого зама всех дел в отделе. Все бумаги шли только к отраслевым замам, которых было четверо, а пятый, он же первый, был обойдён напрочь.

Жалко было смотреть на человека. День за днём, месяц за месяцем просиживает в пустом кабинете, при скучающей секретарше в предбаннике. Я и раньше не часто заглядывал в этот кабинет своего земляка. Было как-то неудобно, начальство! Когда же Смирнов стал возглавлять отдел, хотя и как и.о., то и совсем прекратил свои визиты. Теперь же, когда Георгий Лукич был абсолютно забыт всеми, меня потрясло бездушие коллег. Я стал заходить к Смирнову и подбивать к этому сотрудников, которых считал своими друзьями.