ВЧК-ГПУ - документы и материалы

Дорогие товарищи. Вы, к сожалению, не прислали своего делегата к 4 августа, и ваше письмо запоздало к совещанию, результаты которого вам должны быть уже известны из письма ЦК к партийным организациям No 3 и которое дало ответ на поставленный Вами вопрос о том, как строить теперь партийную организацию и как направлять партийную работу. Желательно было бы, чтобы к следующему совещанию, предположенному на 12 сентября, ваша организация прислала своего представителя, поскольку это будет возможно по военным обстоятельствам. Что же касается созыва полномочного партийного съезда, то вы должны сами понять, что при нынешних условиях невозможности какого бы то ни было общения с огромными районами России, полном отсутствии партийной печати и т. п. созыв такого съезда является делом невыполнимым. ЦК приходится волей-неволей продолжать нести возложенное на него бремя руководства партийной политикой, принимая лишь все доступные ему меры для правильного учета партийного общественного мнения. К числу таких мер относится и регулярный созыв тех из оформленных партийных совещаний, которых уже состоялось два, и рассылка писем к партийным организациям и предприятиям уже ЦК-том, шаги к получению возможности издания партийного бюллетеня и научного ежемесячника. Во всяком случае, при условиях такого урезанного общения партийной периферии, для ЦК в высшей степени ценны всякие отклики местных организаций и групп и потому он приветствует обращение к нему вашей организации, хотя оно я содержит резкую критику занимаемой ЦК позиции.

Ваша критика направлена против двух пунктов программы, опубликованной нами под заглавием "Что делать?": против выдвижения на первый план военной задачи отпора наступающей и

вооруженной контрреволюции и против лозунгу единого революционного фронта, т. е. соглашения всех революционно-социалистических партий, с включением большевиков.

Эта критика, кажется нам, основана в значительной степени на недоразумении и недодумывании до конца вашей собственной позиции, поскольку вы вместе с нами считаете основной задачей момента, основным условием спасения завоеваний революции и ограждения прав трудящихся -- "полное осуществление Советской Конституции, как переходный момент к полному народовластию".

Почему же непосредственная борьба за народовластие? Потому, очевидно, что благодаря сложившемуся соотношению социальных сил и определенному настроению широких слоев трудящихся рабочих и крестьян (создавшемуся в свою очередь не в малой степени под влиянием политических и экономических "безобразий" двухлетней большевистской диктатуры) нет почвы для организации массовой революционно-демократической силы, способной вести борьбу за народовластие одновременно с Советской властью, с колчаковско-деникинской контрреволюцией. Иначе говоря, потому что для пролетарской партии, при сложившихся объективных условиях, нет возможности вести ту самую борьбу одинаково "на два фронта", которую вы требуете. Если бы эта возможность была, незачем было бы выставлять "переходной лозунг" -- "полное осуществление Советской Конституции", которую и вы и мы одинаково считаем далеко не идеальной формой власти для трудящихся того союза пролетариата и крестьянства, на котором только и может базироваться русская революция в нынешней фазе развития. Но так как этой возможности нет, то нам, как пролетарской партии, оказывается немыслимым играть (не идейно, а в сфере практической политики) среди двух враждующих сил -- советско-большевистского режима, колчаковско-деникинской контрреволюции, -- роль совершенно от них обеих независимой и одинаково им обеим враждебной "третьей силы". Из двух в непримиримой схватке столкнувшихся режимов нам приходится выбирать тот, который с нашей точки зрения может послужить исходной точкой развития, желательного в интересах пролетариата и революции. Выбрав вместе с нами в качестве "переходного момента" не колчаковско-деникинский, а советский режим, вы, товарищи, уже тем самым сказали, что в нем и только в нем заключаются возможности развития народовластия, возможности спасения революции и ограждения интересов трудящихся. Но если это так, то можно ли сказать, что советско-большевистская власть при всех ее "безобразиях" (зачастую, быть может, не менее отвратительных, чем чудовищные безобразия колчаковско-деникинские) также "объективно реакционна", как власть контрреволюции. И можно ли отказаться защищать, хотя бы и вооруженной рукой, режим, сохраняющий все же известные возможности революционного развития, против режима, торжество которого означало бы гибель революции, а