Вдали от дома

– Расслабься. Ты слишком молод для дела. Ты здесь и сейчас. Что это там?

– В смысле, те холмы? Вы не могли бы притормозить?

– То, что ты называешь «холмами», – древние коралловые рифы. Это твое «сейчас», которое ты даже не видишь. По сравнению с этим, – сказал Гаррет Хэнгер, взглянув на меня честными и возбужденными глазами, – Перт – ничто. Он тебе наскучит за день. Это для тебя же, – продолжил он мягче. – Вот, возьми еще конфетку. Нет места краше юга. Ты говорил с людьми, пока был в Бруме?

Айрин Бобс бы его не вынесла. И Кловер тоже.

– Со старым китайцем, – сказал я.

– Ну и сколько старых китайцев ты знал прежде? – спросил он, устремившись вперед, оставляя позади длинный шлейф желтой пыли над тоскливым кустарником. Он сообщил мне, что индонезийцы прибыли в Брум на проа[105] сотни лет назад. Они ловили беш-де-мер[106] и коптили его на берегу. Там водились жемчуг и жемчужные раковины. Японцы и малайцы ныряли за ними. Китайцы торговали. Белые люди устраивали обычный бизнес, который включал клубы, в которые не пускали всяких темных личностей. Так возник некий Солнечный клуб. Мне стоит послушать Моряка Дэна. Он замедлился ненадолго, а затем опять припустил.

В субботу в Солнечном клубеВальс и джиттербаг[107]

, —

пропел он. – Ничего подобного нигде нет. Индуисты, мусульмане, христиане. Порой все живут в одном доме вместе: мужчины, женщины, дети, – все вежливо соблюдают Рамадан и Рождество. В Бруме могут прочесть твою родословную по носу и вискам. Что, мужик, ты краснеешь. Нашел там девушку? Конечно, белые должны нервничать из-за тебя.

– Прошу прощения?

– Никому не нужен атавизм, верно?

– В смысле, черный ребенок? – спросил я прямо.

– Есть прекрасные мулатки, – сказал он быстро. – Ты им понравишься с первого взгляда. Ты станешь своим в Бруме: светлые волосы, и все такое. Ты парень нарасхват. За тобой бегать будут. Блондин – это как приворот. И все равно. Все равно. Управляющий в Куомби-Даунз, ты с ним скоро встретишься. Он блондин, чистый меринос, свеженький с юга. Ты играешь в крикет? Умеешь сильно подавать мяч?

– Я скорее спиннер[108], – ответил я. Мой разум покинул пределы машины и давным-давно был в Мельбурне, видел сочувствие в глазах акушера Аделины.

– Он тебя полюбит, – сказал Гаррет.

– Кто?

– Конечно, он ненадолго. Такие не задерживаются. Но пока есть хороший управляющий, все счастливы. Ты будешь счастлив. Миллион акров и пятьдесят тысяч голов скота.

– Куда мы едем? – спросил я, и каким-то образом он понял, что я побежден.

– Можешь идти несколько дней, но так и не покинешь владения, – сообщил он. – Черные будут брать тебя рыбачить и охотиться. Милые люди. Поможешь им добывать лесную еду, и они станут твоими друзьями навсегда. У тебя есть фотоаппарат? Найди себе фотоаппарат. Будешь учить их английскому. Никакого пиджина в классе, но ты полюбишь их, чудные детки. Ты не представляешь, что увидишь. Попроси их показать тебе ущелье Гейки.

Он не сказал мне, что с учителем на станции Куомби-Даунз случился нервный срыв.

К тому времени солнце уже светило за нашими спинами, и мы кружили между красными скалами, отмечавшими подъезд к станции, и я дозрел до того, чтобы стать учителем, только что с юга, которого с готовностью принимают сахибы в Перте.

– Это самая большая станция для погрузки скота в мире.

– На которую вы поставляете канцтовары?

– Именно, приятель.

Мы нашли путь среди обнаженной красной железной породы и выехали на широкую равнину-пастбище, испещренную термитниками и разделенную одной жесткой линией забора. Впереди стояло одинокое дерево, словно огромная пивная кружка, а под ним была припаркована машина, в которой я опознал обгоревший остов когда-то знакомого мне участника «Редекса» «пежо» № 62 Макса Доналдсона. Черная дверь открылась, когда мы подъехали, и из обломков появился пассажир.

Чертов доктор Батарея. Черт возьми. Он поковылял к открытому окну Гаррета и насмешливо салютовал ему.

– Слышал, ты тут бродил, – сказал мой водитель.

Доктор Батарея припал к окну, отгоняя мух, посмотрел вдаль.

– Уже вернуться, босс.

– Видал старого Кузнечика?

Гримаса чернокожего предполагала, что вопрос неприятный:

– Да, увидеть этого парня вот-вот.

– Может, он позволит тебе починить мои тормоза?

– Он сказать, пристрелить меня в другой раз.

– Может, он ворчит, этот парень.

Капитан Батарея коснулся шляпы, приветствуя меня, и я подумал: «Как этот калека смог добраться сюда так быстро?» Вспомнил про «знатоков» А. П. Элкина, которые бегают, на фут поднимаясь над землей.

– Это мистер Баххубер, – сказал водитель.

Батарея не подал виду, что мы уже знакомы.

– Он такой злой, подстрелить учителя, – сказал доктор Батарея. – Он в больнице.

Гаррет поднял свой длинный нос, Батарея понял это движение и ухмыльнулся.

– Этот парень здесь? Он учить?

– Запрыгивай, – сказал Гаррет.

– Может, я встретить старого Кузнечика другой раз.

– Спрыгнешь, когда захочешь.