Вдоль по памяти. Люди и звери моего детства. Бирюзовое небо детства. Шрамы на памяти (СИ)

Прошу прощения, если, в силу давности событий, недостаточности документальных данных и живых свидетелей, в списках я не указал ═кого-либо из воевавших моих односельчан: погибших и вернувшихся. Благодарю моих земляков, принявших самое живое участие в сборе материалов и уточнении фактов давно ушедших в прошлое трагических событий. Особую благодарность приношу Тхорику Валерию Ивановичу, в памяти которого сохранились многие события тех суровых лет.

Я перелопатил все доступные документы в примарии, экспонаты школьного музея, оставшиеся сведения после упразднения военных комиссариатов в районах. После двухнедельного путешествия в электронные базы данных министерства обороны по имевшим место награждениям и не врученным наградам, после многочисленных звонков моим односельчанам - родственникам погибших, раненых, вернувшихся и пропавших без вести, награжденных, я сделал то, что сделал. Опираясь на мой материал и свои источники, возможно, после меня кто-то сделает это лучше.

На начало войны Елизаветовка и Боросяны насчитывали в сумме чуть более 600 жителей.

Из них:

146 вернувшихся домой участника боевых действий на фронтах Великой Отечественной войны.

Из них 25 раненых на полях сражений.

24 расстрелянных в селе ═08 июля 1941 года.

41 погибший на фронте.

14 пропавших без вести.

Не велики ли санитарные потери для двух таких маленьких сел?!

И самое главное: никто не забыт?...

Послесловие, или как я писал...

Я написал первые главы и дал доступ на прочтение Жене, живущему в Канаде. В разговоре по скайпу сын задал мне неожиданный вопрос:

- Папа! Почему ты не начал писать раньше? Потеряно столько времени! В написанном тобой что-то есть!

Было далекое, оставленное в прошлом, безоблачное время, когда я полагал, что из меня выйдет не только великолепный музыкант, но и знаменитый писатель, которого, возможно, будут изучать в школе. Было время, когда я, как Манилов, мечтал написать толстенную книгу-эпопею о моем селе, переезде предков с Подолья, становлении колхоза, о развитии внутри- и межклановых отношений.

Я совершенно искренне полагал, что сумею создать что-либо, не хуже "Семейщины" Ильи Чернева, "Теней, исчезающих в полдень" Анатолия Иванова. Я не сомневался в своих способностях написать роман похлеще "Угрюм-реки" и "Тихого Дона".

Но в девятом классе все мои помыслы об оглушительном успехе на литературном поприще были так же оглушительно разбиты учительницей русского языка и литературы, светлой памяти Варварой Ивановной Цыганковой. В преддверии районной олимпиады по литературе она неожиданно предложила мне принять в ней участие. Как всегда, не особенно раздумывая и не мучаясь сомнениями, я согласился.

Не помню точной формулировки всех тем сочинений по русской литературе. Но я не выбрал ни одной. Сам чувствовал, что плаваю очень мелко. Свой выбор я остановил на свободной теме: "Воскресный день". Тут я сумею развернуться!

Воскресное утро в моем сочинении началось с мелкого, сеющего с утра, осеннего дождя, разрушившего мои субботние планы на выходной день. Вместо похода на Куболту, в сарае я дорабатывал ручку к очередному самопалу. Потом детально описал способы крепления самого ствола. Это очень важно! Неправильно закрепленная трубка при выстреле могла привести к увечью.

Потом я был в гостях у двоюродного брата Тавика. Сначала мы играли в шашки. Обсуждали основные направления развития космонавтики. В начале шестидесятых мы жили в эпоху первых полетов человека в космос.

Затем перебежали через дорогу в клуб, где читали журналы, поступившие в клуб за последний месяц. Потом был фильм, после которого мы долго шли домой, обсуждая его.

И уже в постели я вспомнил о невыполненном домашнем задании по математике и не написанном сочинении по русской литературе. Ничего, успею на перемене, как обычно! Тщательно проверив и исправив ошибки, сочинение я сдал первым.

В понедельник шел урок литературы. Мы с нетерпением ждали обнародования результатов конкурса. Кроме меня в олимпиаде принимали участие еще четыре девочки из нашего класса. Все они устойчиво писали школьные сочинения только на отлично.

В конце урока Варвара Ивановна стала проводить детальный анализ сочинений, написанных одноклассницами. Но там все было ясно заранее. Кто-то из сидящих сзади спросил:

- А как написал Единак?

Варвара Ивановна некоторое время смотрела поверх голов, потом перевела взгляд на меня:

- Да, это важно. Я хотела в конце.

- Давайте сейчас! - нетерпеливо закричало добрых пол-класса.

- Я сама волновалась за Женю. За девочек я была спокойна. Я сразу отметила цвет обложки его тетради. Как председатель комиссии, я распределила проверяющим стопки тетрадей. А сама стала читать сочинение Единака. Прочитав с ручкой в руке около двух страниц, я отложила ручку в сторону. Пробежала глазами сочинение до конца. Пододвинула поближе, стоявшую на полу рядом со стулом, мою сумку. Чувствуя, как краснею, стала сдвигать тетрадь на себя. Потом под стол. Затем на ощупь уместила тетрадь в моей сумке. Чтобы, не дай бог, еще кто-нибудь не прочитал.

- Прочитайте! - хором требовал уже весь класс.