Вдова мастера теней

— Не уверена… ты же знаешь, мне часто кажется то, чего нет…

Я выдохнула с облегчением, потом вспомнила монстра на мосту. А что, если это он? Эли испугалась и приняла его за того, другого?

Нет, не может быть! Тут защита. Она бы не пропустила воплощение эфира. Просто Эли тоже разнервничалась. И ей показалось. Ей часто мерещились всякие ужасы, которых на самом деле не было. Лучше бы в той карете поехала я.

— Не бери в голову, — подбодрила я сестру, — тебе показалось. Тут магическая защита. И два мастера теней. Он сюда не сунется!

Эли закусила ноготь на пальце. Отдернула руку, вспомнив, что это неприлично. И отложила жасмин.

— Ты права, это все нервы.

Поцеловав сестру в лоб, я поплелась в свою спальню.

К моему удивлению, Витора там не наблюдалось. Положила сумку с веером на тумбочку. Сложив подушки горкой, полусидя устроилась на кровати. Вспомнила о шляпке, собралась ее отколоть и обнаружила, что откалывать, собственно, нечего. Где ее посеяла — сколько ни напрягала память, вспомнить не могла. Ничего, уверена, Эли, прекрасно зная о моей способности терять предметы гардероба, заказала несколько шляпок. К ужину выйду, как истинная модница, в новом наряде. Обед я собиралась пропустить. Надо хоть немного разобраться со светопреставлением вокруг обитателей поместья.

Как это сделать?

Я потерла гудящие виски.

Что бы это ни было, вреда оно не причиняет. Мешает, отвлекает — да. Но ведь, когда я впервые увидела воплощенные эмоции, с воплями убежала, напугав садовника, отчитывающего помощника, криво подстригшего декоративные кусты. Потребовалось несколько недель, чтобы я перестала вздрагивать, заметив ту или иную воплощенную эмоцию.

Сейчас проще: я знаю, что делать. Принять факт, что разноцветные пятна есть и будут. Незаметно понаблюдать за людьми и нелюдьми, чтобы привыкнуть к этим обрывкам радуги в воздухе.

Со вторым проблема: днем незаметно из дома не выберусь. Гости разбрелись по всей территории поместья, ведь прогулки помогают правильному перевариванию сплетен о новой хозяйке. К тому же я слишком плохо знаю местность, чтобы спрятаться. Днем, по крайней мере. А ночью все спят — за кем наблюдать?

Разве только за деревенскими последить? Вечером? Именно так и сделаю. Монстра с моста наверняка давно уничтожили мастера.

А если вдруг кто увидит — всегда можно списать ночную прогулку на причуду беременной девушки. Спасибо Витору, теперь у меня есть практически универсальная отговорка!

Довольная тем, что появился пусть и немного кривоватый, но план, я переоделась в простое темно-серое платье, пожертвованное сестрой. Правильно Эли решила: ходить круглосуточно в черном не смогу. Как раз собиралась позвать Элизу, когда в дверь спальни постучали.

— Габриелла, нам нужно поговорить, это важно. — В голосе Кевина не было и тени издевки или превосходства.

Пришлось выйти из спальни и пригласить Салливана в гостиную. Дождавшись, когда закрою дверь, Кевин вытащил из-за спины мою шляпку и протянул со словами:

— Ваше приглашение было весьма экстравагантным. Я не сразу обнаружил ее за диваном.

Значит, когда отбивалась от Витора веером, она слетела. А Кевин, наткнувшись на нее, подумал, что я его приглашаю к себе. Вот почему он удивился, когда повела его в гостиную.

Как самоуверенно. В женской ласке он явно не испытывает недостатка. И то, что я жена его покойного кузена, да еще и беременная, его не смущает. Где Витор, когда он нужен? Мог бы подсказать, на что намекнуть, чтобы прыткий мастер отстал.

— Приглашение? О чем вы? — удивленно взмахнула ресницами, покрутила шляпку. — Всего лишь досадная случайность. Из-за приступа мигрени я не заметила, что она откололась. Спасибо, что принесли, было бы обидно потерять такую красивую вещь.

— Полно вам! — поморщился Кевин, перетекая тенью. Я пыталась увернуться, но куда там против высокого, сильного, настроенного на амурные похождения мужика. — Я прекрасно знаю, как наставницы следят за воспитанницами пансионов… и почему их стараются как можно быстрее выдать замуж!

— Откуда? — упираясь руками в грудь Кевина, презрительно скривила губы. — Тоже обучались в пансионе для благородных девиц? Никогда бы не сказала!

Меня проигнорировали, прижали спиной к стене. Губы прошлись по щеке, шее. Салливан брал, подчинял, сокрушал. Это злило, как и пятнистая радуга вокруг нас.

Я пыталась дотянуться до вазы на тумбе; ничего не выходило. Пнуть или ударить ногой не могла из-за юбок. Да и кто бы позволил? Притискивали меня со знанием дела. Оставалось лишь надеяться, что, не получив отзыва, Кевин отстанет.

«Как бы повела себя Эли?» — всплыл в голове знакомый вопрос, а потом я вспомнила обещание устроить Витору истерику.

И завопила. Громко, со вкусом, насколько хватило мощи легких, увлеченно, да так, что у самой в ушах зазвенело. Мужчина вздрогнул. Удивленно посмотрел, потом выпустил из объятий. Судя по недовольному лицу, дамы в его руках вопили, конечно, громко и вдохновенно, но в несколько иной тональности.

Я закрыла рот, отступила на шаг от мастера, ближе к вазе. Демонстративно поправила платье.