Вдова мастера теней

Занятно: управляющий, обычно вежливый и обходительный, сегодня вел себя скованно и ненатурально, что ли. Словно тоже играл роль. Видимо, не только Эли вчера доконали родственники покойника.

Склонив голову в ответ, я позволила довести себя до стола. Когда мы поравнялись с Кевином, насмешливо наблюдающим за мной, остановилась. Задумчиво посмотрела на дворецкого, ждущего распоряжений. Хоть убейте, но его имя вспомнить не могла.

— Уважаемый… — показала веером на встрепенувшегося мужчину.

— Элт Тилер, — подсказал Витор, поняв причину заминки.

— …Элт Тилер, будьте добры, поставьте мои приборы сюда. — Небрежный жест на стол рядом с локтем Кевина.

Затем обратилась к отложившему салфетку Салливану, сделавшему вид, что он только что меня заметил и даже дернулся подняться навстречу. Но, увы, столь героический поступок оказался кузену не по зубам:

— Не беспокойтесь, двэйн, я чувствую себя хорошо. Мне гораздо лучше. Благодарю, что заняли гостей…

«…И мое место за столом, во избежание появления других претендентов на звание хозяйки дома», — мысленно продолжила я. И вслух:

— Я вполне справлюсь с обязанностями хозяйки дома.

И, раз меня опять не желают представлять, обращаясь ко всем присутствующим:

— Позвольте представиться, господа, двэйна Габриэлла Алистер, супруга Витора.

Кто-то поперхнулся, кто-то недовольно поджал губы, а тетушка слегка заискрилась. Да у вас, двэйна, никакого контроля над магией! Может, стоит сходить в службу магконтроля и поставить блокировку?

Сидящий по левую руку от дамы крупный мужчина с черными, едва тронутыми сединой волосами положил широкую ладонь на ее пальцы, вынуждая прекратить светопреставление.

А тем временем рядом с родственниками ткались воплощенные эмоции. К моему личному серпентарию присоединился настоящий зверинец.

— С моей сестрой Элизой Даннер вы уже знакомы. — Я с ехидным прищуром посмотрела на Кевина.

Дворецкий с одной из прислуживающих за столом служанок замерли рядом с ним. Двэйн не спешил двигаться, освобождая место во главе стола.

— Мне, безусловно, приятна ваша забота, — пошла я в атаку, — но, уверяю вас, я справлюсь.

Кевин нехотя чуть сдвинулся. Пересаживаться вбок, к другим гостям, не пожелал. А я не гордая — устроилась рядом. Стол широкий, поместимся! А то, что подобным образом обычно сидят супружеские пары или обрученные жених и невеста, — проблемы Кевина. Супруг пропал без вести, я расстроена, растеряна, могла и забыть о такой мелочи. Что подумают гости о Салливане — его головная боль.

Мой локоть сжали, подтверждая: поступаю правильно. Надо бы и Эли посадить рядом с теткой Витора. Только я была не уверена, не спровоцирует ли общение со сверлящей во мне дырку двэйной у Элизы новый приступ. Безопасней оставить ее рядом с дальними родственниками, явно чувствующими себя на этом сборище имени Витора лишними.

Поняв, что я не собираюсь отступать, Кевин решил сам предпринять тактическое отступление, подозреваю, перед нападением. Он представил мне новых родственников. Приветливо кивая очередному или очередной грэди, я отмечала, какие эмоции сидят, парят или закручиваются спиралью рядом с каждым из них. Из пятнадцати гостей у десяти я вызывала зависть и злость. Букет чувств остальных был сложнее. Тетушка Витора откровенно меня ненавидела. Следующая за ней и ее мужем (к слову, никак на меня не среагировавшим) пара, троюродный кузен с супругой, были оскорблены и возмущены. Те, кому было все равно, тоже имелись. Равнодушными оказались дальние родственники рядом с Эли. Да, равнодушие — тоже отрицательная эмоция, она делает людей черствыми.

Помимо воплощений, я постоянно видела какие-то странные разноцветные всполохи по всей столовой. Опять галлюцинации? Или после второй потери памяти мои способности начали меняться?

Надеюсь, первое. Сейчас у меня вряд ли будет время, чтобы как следует разобраться с новыми гранями дара.

К концу завтрака я пришла к выводу: показывать зубки нужно всего с двумя парами родственников. Кевином и его матерью. И троюродным кузеном с супругой. Двэйна Софи Салливан постоянно пыталась спровоцировать меня неуместными замечаниями — пришлось сделать вид, что, сидя на противоположном конце длинного стола, я попросту ее не слышу. Вторые были слишком сильно возмущены моим появлением, не стоит об этом забывать. С остальными — вежливость и только вежливость.

Из столовой мы с Кевином выходили как супруги. Мне вежливо предложили локоть.

Мать его, обежавшая стол с не приличествующей благородной двэйне скоростью и перегородившая нам выход, обеспокоенно спросила, заботливо, почти натурально:

— Милая, как ваше самочувствие? Вы выглядите такой потерянной, — женщина демонстративно приложила платочек к уголку глаза и тихо всхлипнула. — Витор, мальчик мой…

Так, вот только фальшивой арии имени Витора мне и не хватало!

— Не убивайтесь так, милая тетушка, — вежливо ответила я, — Витор обязательно вернется.