Вдова на один день

– А я тебе говорю, что с луком лучше! – настаивал Крячко, беседуя с неизвестным оппонентом. – Что? Нет, только не с сельдереем! Ты же знаешь, что я его терпеть не могу! Нет, я тебе серьезно говорю: положишь сельдерей – я есть не буду! Что? Нарочно положишь? Смотри у меня! Все, я перезвоню!

Крячко увидел Гурова и оборвал связь.

– Жена говядину готовит, – поделился он. – С черносливом. Зачем-то собралась туда сельдерей воткнуть! Говорит, на даче вырос, нужно же его где-то использовать. А я его на дух не переношу! Вот в такие минуты невольно начинаю завидовать тебе! Твоя жена не отличается любовью к кулинарии и старается ею не заниматься. А следовательно, у нее гораздо меньше шансов испортить потрясающее блюдо!

– Несокрушимая логика! – подивился Гуров.

Крячко обратил внимание на утомленный вид Гурова и спросил:

– А ты чего такой заморенный?

– В Хорошаево ездил, – поведал тот. – Там труп в лесу.

Крячко присвистнул.

– Что, драгоценный Петр Николаевич теперь решил собирать там все трупы? – хмыкнул он. – Или он считает, что нам своей работы мало? Надеюсь, он не рассчитывает повесить его на меня? – неожиданно заподозрил неладное Крячко, вспомнив утренние орловские обвинения в свой адрес по поводу безделья.

– Не знаю, – признался Гуров. – Я еще с ним не беседовал по этому поводу. Видимо, придется начинать самому. Нужно узнать насчет родственников этого Заволокина и вызвать их для точного опознания, чтобы бесхозный труп не лежал в морге.

Крячко неожиданно изменился в лице. Оно вдруг резко вытянулось, хотя обычно было округлым и широким.

– Как ты сказал? – осевшим голосом переспросил он.

– Чтобы бесхозный труп не лежал в морге, – недоуменно повторил Гуров.

– Да я не о том! Фамилия трупа! – потребовал Станислав.

– Отличная формулировка, – заметил тот. – Предположительно это некто Аркадий Заволокин, оперный певец, тенор, служивший в Большом театре.

– Епрст! – только и проговорил Крячко, бессильно опуская руки. – Нашелся, значит, болезный… О-хох-ох! Как же я ей об этом скажу?

Гуров вперился в него взглядом. Крячко был грустен и подавлен.

– Что, знакомая личность? – спросил Лев.

– Один из списка моих потеряшек, – тоскливо пояснил Крячко. – Жаль, если это действительно он. И даже не столько его, сколько жену.

Крячко пришлось рассказать весьма заинтересованному Гурову об Аркадии Заволокине все, что ему было известно. Внимательно выслушав, Гуров сказал:

– Что ж, нужно вызывать жену. Тянуть нечего, пусть опознает.

По сокрушенным вздохам и бормотаниям Крячко было видно, что ему совершенно не хочется этого делать. Однако он и сам понимал, что затягивание ситуации пойдет только во вред, и достал свой телефон:

– Олеся Витальевна, добрый день… – начал он. – Вы не могли бы подъехать к нам по одному… мелкому вопросу?

…В морге было тихо и прохладно. Однако сейчас, несмотря на жару, Гурова не радовал этот микроклимат. Он вообще не любил посещать это заведение, в любое время года.

Вместе с ним была Олеся Заволокина. Крячко отказался ехать, мотивируя это тем, что не хочет присутствовать там, когда она увидит своего мужа мертвым. По его словам, она очень трепетно к нему относилась и до последнего была уверена, что супруг ее жив.

– Откуда такая уверенность? – уточнил Гуров.

– Не знаю. Может быть, ей просто не хочется думать по-другому, – вздохнул Крячко. – Словом, Лева, не смогу я наблюдать ее истерику. А ты у нас – человек-кремень. Справишься и в случае чего окажешь ей первую помощь.

– Судя по твоему тону, я просто бесчувственное бревно, – заметил Гуров.

– Это Марии лучше знать, – хохотнул Крячко, который даже в такие минуты не мог удержаться от своих хохм, и ловко увернулся от запущенного в него Гуровым старого ботинка, валявшегося на столе, – видимо, того самого вещдока, который он пытался подсунуть эксперту.

Олеся подъехала очень быстро, прямо к моргу. Она сама настояла на том, чтобы приехать сразу туда. Едва завидев Гурова, девушка шагнула ему навстречу. Ее нельзя было назвать эффектной: длинные русые волосы небрежно собраны в хвост, простенькие джинсы, маечка… Личико худенькое, черты мелкие. Выделялись лишь большие светлые глаза, и именно в них таилось нечто, заставляющее понимать, что девушка очень красива – неяркой, спокойной красотой, не бросающейся в глаза.

– Здравствуйте! – проговорила она торопливо. – Вы Лев Иванович Гуров? Полковник Крячко сказал, что вы будете меня ждать…

– Совершенно верно, – подтвердил Лев, внимательно глядя на девушку.

Та заметно волновалась, выглядела возбужденной и постоянно теребила в руках сумочку.

– Тогда пойдемте, – она схватила его за рукав, увлекая к дверям морга. – Мне хочется поскорее развеять ваши подозрения!

– Какие? – не понял Гуров.

– Ну вы же уверены, что там, – она кивнула на дверь, – находится Аркадий? Так вот, это не так!

– Я, собственно, не совсем в этом уверен, – осторожно проговорил Гуров. – Но почему вы думаете, что это не он?

– Потому что он жив! – с простодушной, обезоруживающей убежденностью ответила девушка. – Ну пойдемте же!