Вдова-шпионка. Как работа в ЦРУ привела меня из джунглей Лаоса в московскую тюрьму

Тайные встречи на конспиративных квартирах неизменно продолжались дольше запланированного, потому что Тригон жаждал внимания. Он хотел оттачивать свое мастерство и обсуждать документы, к которым имел доступ. Желая всем угождать, он расцветал, когда слышал похвалу от техников и оперативника. В нем был силен соревновательный дух, и он всегда хотел превосходить ожидания. Работавший с ним оперативник переживал, что его потеряют коллеги из посольства, но Тригон уверял его, что волноваться не о чем, потому что он никогда не забывал сообщить им, что уходит по делам посольства, или создать другое правдоподобное алиби. Он считал, что он умнее остальных посольских работников, и утверждал, что не получает заслуженного признания от товарищей по работе.

Он сказал, что сотрудничество с ЦРУ позволило ему взять контроль над своей жизнью в свои руки и стать хозяином своей судьбы. Ни один из работавших с ним тренеров и оперативников не считал его высокомерным или неприятным. Напротив, они восхищались его смелостью и считали его умным, толковым и очень приятным человеком. Высокий темноволосый мужчина спортивного телосложения, он был весьма привлекателен.

Тригон доказал, что готов идти на серьезный риск, работая на ЦРУ в Боготе. Готовясь совершить главное предательство и начать шпионить на родине, он поднял в разговоре с оперативником очень щекотливый вопрос. Он хотел, чтобы ЦРУ обеспечило его “страховкой”. Он желал иметь надежный способ совершить самоубийство, если его поймают с поличным, in flagrante delicto

. Иными словами, он просил смертельную таблетку.

Сначала и отделение ЦРУ в Боготе, и штаб-квартира выступили против. Даже работавший с ним оперативник, который знал его лучше всех, не хотел исполнять его требование, считая это аморальным, неэтичным и не подобающим американцу. Но все, кто успел узнать этого смелого агента и проникнуться к нему уважением, с ужасом представляли, как его медленно и жестоко пытают до смерти. Как ЦРУ могло не выполнить его требование, которое в чрезвычайных обстоятельствах было вполне обоснованным? Так этот отважный человек хотя бы мог получить контроль над собственным будущим.

Упорно стоя на своем, Тригон в итоге убедил оперативника обратиться в штаб-квартиру. Когда он отправился в Москву, оперативник сообщил ему, что в штаб-квартире по-прежнему рассматривают его требование на высочайшем уровне. Если оно будет удовлетворено, сказал оперативник, яд доставят ему в Москву, когда мы снова свяжемся с ним.

Поздней осенью 1974 году Тригон вернулся в Москву и привез с собой шпионское оборудование, спрятав его среди личных вещей. Техники микроточками нанесли на его личные бумаги первые даты его будущих контактов в Москве, график его выходов на связь и радиочастоты. Кроме того, они спрятали среди бумаг миниатюрные одноразовые блокноты и тайнописную копировальную бумагу. Оперативник настоятельно посоветовал ему, оказавшись в Москве, вернуться к нормальной жизни, не внося никаких изменений в ее распорядок. Тригона ждала рутинная проверка безопасности, которой КГБ подвергал всех возвращающихся из-за рубежа дипломатов, подозревая, что ЦРУ регулярно выходит с ними на связь с целью привлечения к сотрудничеству. У Тригона была всего одна, но очень важная задача: он должен был найти себе должность, на которой у него появился бы доступ к строго конфиденциальной информации.

Согласно расписанию, Тригон согласился подать сигнал московскому отделению ЦРУ через три месяца после возвращения на родину. В 11 часов одним февральским утром 1975 года он должен был стоять у стола рядом с окном почтового отделения на Арбате. Тригону сказали, что мимо пройдет прекрасно знакомый ему по Боготе Джек под руку с женой, на которой будет яркая красная шапка.

В назначенный день Джек сообщил, что видел в окне почтового отделения мужчину, по комплекции напоминающего Тригона, но не стал оборачиваться, чтобы получше его разглядеть, так как подозревал, что за ним установлена слежка. В ЦРУ обрадовались, что Тригон не отступил от сценария. Он показал, что жив, и можно было надеяться, что он свободен от контроля со стороны КГБ.

По счастливой случайности месяц спустя московский оперативник заметил машину Тригона, черную “Волгу” с номером МКГ 123, на условленном месте с кодовым названием “Парковка”. Тригон описал это место своему оперативнику, прежде чем уехать из Боготы в Москву. Он мог регулярно появляться на “Парковке”, не отступая от своего обычного распорядка дня. Более того, это место находилось на пути, которым многие оперативники ЦРУ добирались на работу, проезжая мимо Ленинских гор. Планов “Парковки” не рисовали, чтобы сотрудники КГБ не смогли прочитать инструкции и припарковать свою машину на месте машины Тригона. Об этом месте и нескольких других местах в КГБ могли узнать, только заставив Тригона выдать эту информацию. Хотя появление Тригона на “Парковке” не было внесено в график его контактов с нами, московское отделение ЦРУ сочло это еще одним признаком жизни.