Вдребезги

В голове крутилось — пять лет… Пять лет. Что теперь делать эти пять лет? Как их прожить?

Костюмчик то сидел рядом, то вскакивал, то ходил взад-вперед, как заводная уточка в тире. Майкл краем уха ловил какие-то отголоски. Репутация… положительная характеристика… как и любой подросток… активные социальные контакты во время нахождения под арестом… по свидетельству леди Сары Кланкарти… вызванная аварией во время соревнований… финансовое положение в связи с тяжёлой конкуренцией… оказался в отчаянном положении… позвольте напомнить суду дело Вулейк-Джонсона против Грэхема… аналогичный случай в деле Ортона против МакКормака… нельзя относиться с предубеждением… каждый парень из неблагополучного района… если лишать возможностей… а затем жаловаться на рост преступности… мы своими руками создаём почву… заслуживает снисхождения…

Скорее всего, это была блестящая речь. Майкл смотрел на герб над головой судьи и медленно моргал. Судья сосредоточенно хмурился, подавшись вперёд. Он не был похож на человека, который способен на снисхождение.

— Вставай, — Костюмчик оказался рядом и потянул Майкла за рукав. Жюри присяжных дружно поднялось со своих лавок.

— Уходят в совещательную комнату, — сказал адвокат. — Будут решать, виновен ты или нет.

— Это надолго?..

— Когда как, — тот пожал плечами. — бывает, совещаются по несколько часов.

Несколько часов по сравнению с пятью годами были Майклу просто смешны.

— Если тебя признают невиновным, — Костюмчик достал из-под своей мантии упаковку бумажных платочков и промокнул потный лоб, сдвинув парик, — то отпустят сразу.

— А если нет?.. — заторможенно спросил Майкл.

— Тогда судья вынесет приговор.

— Семь лет?..

— Не знаю, — тот пожал плечами. — Наказание определяет судья. Я сделал всё, что мог, чтобы тебе дали поменьше. Дальше ни от тебя, ни от меня ничего не зависит.

— А могут дать пожизненный срок?.. — бесцветно спросил Майкл.

— Маловероятно. Ты попался первый раз. Машина не твоя, что кокаин твой — доказать не удалось. В таких случаях максимальный срок не дают. Хочешь кофе из автомата? Или шоколадный батончик? Сейчас перерыв, можно перекусить.

— Я завтракал, — машинально ответил Майкл. — Не волнуйтесь.

— Уже четыре часа дня, — с лёгким удивлением сказал адвокат. Похлопал Майкла по плечу: — Ладно, сиди. Я тебе принесу.

За высоким арочным окном был сентябрь. Чьи-то бледные жёлтые листья полоскались на ветру, прилипали к мокрым от дождя стёклам. Год назад, вдруг подумал Майкл, жизнь казалась совсем другой. Год назад Джеймс приехал к нему в гараж с двумя стаканчиками кофе. В тот день, кажется, он окончательно влюбился, а дошло, как до жирафа, через три с половиной месяца.

За один год жизнь встала с ног на голову. А что случится за пять лет?.. Что бы придумать, чтобы подавать друг другу весть о себе — мол, я тебя не забыл, я дождусь, я держу обещание?..

В году двенадцать месяцев. Присяжных тоже двенадцать. Забавное совпадение. Они сидят сейчас, закрывшись в отдельной комнате, и спорят — виновен он или нет. Майкл смотрел за окно и с тупым безразличием ждал.

— Я положил тебе сахар, — сказал Костюмчик, поставив перед ним стаканчик. — Здесь твой отец и друзья. Передать им что-нибудь?..

— Спасибо, — отрешённо сказал Майкл.

— Передать им спасибо?..

— Нет, — он моргнул, поднял взгляд к лицу адвоката. — Спасибо вам. За всё.

Тот прислонился к перилам, которые ограждали зрительские ряды. Посмотрел на Майкла сверху вниз, сжав губы.

— Пей кофе, — сказал он после долгой паузы и положил перед Майклом два «Сникерса». И вдруг добавил со странной усмешкой: — Мне жаль. Я всё время забываю, сколько тебе лет и откуда ты родом.

— Это плохо? — спросил Майкл, неловкими пальцами разворачивая один батончик.

Костюмчик вздохнул.

— Ты все ещё хочешь знать, верю ли я тебе? — негромко спросил он.

Майкл кивнул, запивая шоколад горьким кофе.

— Верю, — сказал адвокат.

Присяжные вернулись через сорок минут. Майкл смотрел, как они рассаживаются по местам, и не чувствовал никакого страха. Его судьба уже была решена, осталось только узнать, какой она будет. Странно, что это не вызывало у него никакого любопытства. Он смотрел на них, просто потому что устал пялиться на герб.

— Вы приняли решение? — спросил судья, пристально всматриваясь в жюри.

— Да, ваша честь, — один из них встал. За ним поднялись остальные. За спиной Майкла заскрипели ряды антикварных стульев — вставал весь зал. Костюмчик дёрнул его за локоть:

— Нас это тоже касается.

Майкл поднялся, опёрся кончиками пальцев о стол, чтобы не шатало.

— Огласите вердикт, — сказал судья.

— Невиновен.

Майкл вернулся в свой дом, как в чужой. Там всё изменилось, будто где-то на трассе он свернул не туда и попал в совершенно чужую жизнь. Мать прослезилась, когда они с Кристофером вернулись из суда, но долго реветь ей было некогда — проснулась Уиннифред.

Гостиная превратилась в детскую. Там появилась самодельная кровать, в кладовке завелись памперсы, в комоде — крошечные комбинезончики с розовыми ленточками. Фредди была крошечной, гладкощёкой, с рыжим пушком на голове.