Вечер гениев

Он убеждал сам себя, что во всем виноват Нечипорук, что он подвел не только себя, но и Лешу Филина, и Мишу Ковальского. Своим легкомыслием Женя подставил под удар тех, кто ему верил, кто на него понадеялся. И все это обернулось гибелью человека и потерей огромных денег.

Сергей так накрутил себя, что, подходя к телефонному переговорному пункту, сжимал кулаки от гнева. Во время разговора с Женей он так кричал, что оператор испуганно выглядывала из своего окошка.

— Это все из-за твоего дифенилацетонитрила, который ты приготовил в свинарнике! — изливал в трубку эмоции Сергей. — Тебя ведь предупреждали: не уверен — не берись! Что ты там нахимичил?! Ты эту гадость сам пробовал?.. Что ты там заикаешься? Человек из-за тебя концы отдал! Сам будешь перед шефом оправдываться!..

Женя Нечипорук после разговора с Сергеем испытал нечто похожее с тем чувством, которое парализовало волю Хлыстуна в морге. Он вышел из переговорного пункта мокрым, словно после бани и, не застегивая куртку, некоторое время бесцельно шел по улице навстречу ледяному ветру и снегу. Он с отвращением вспоминал те теплые и счастливые вечера, когда они работали с Лешей в сарае. Женя словно прокручивал в уме киноленту, и с ненавистью смотрел на себя — улыбающегося и беспечного.

"Вот и пришло наказание, — думал он, шлепая ногами по снежной каше. — За дармовые деньги всегда приходится расплачиваться. Конечно же, наш дифенилацетонитрил был плохим. Но в сарае приготовить что-то более качественное просто физически невозможно. Потому наша с Лешкой вина просто ничтожна в сравнении с виной Игоря Яковенко. В его распоряжении была великолепная лаборатория, приборы, химикаты. Я поручил ему разгонку под вакуумом, и он наверняка схалтурил. В общем, нам с ним кашу расхлебывать."

Через несколько дней Хлыстун передал Нечипоруку, что шеф готов встретиться с ним на рыночной площади у станции метро "Выхино". Женя обязан был прийти туда к назначенному часу и держать в руке журнал "Химия и жизнь".

Погода выдалась морозная и туманная. Торговцы в агрессивных дозах пили водку. Пассажиры, вышедшие из метро, наполняли паром дыхания подземный переход. Продавцы котят, опасаясь, что товар может околеть, предлагали "барсиков" и "мурок" бесплатно. Разносчики холодного пива терпели убытки.

Наступило время встречи. Женя, пританцовывая от холода, стал всматриваться в лица прохожих, выбирая смуглые и усатые. Чтобы журнал было лучше видно, он прижал его к груди, выставив обложку на обозрение. Через минуту к нему подошел небритый парень и голосом, не обещающим ничего хорошего, поинтересовался, чем это он тут торгует и почему без разрешения.

Князь следил за этой сценой из большого тонированого окна магазина радиотоваров. Он пришел к месту встречи раньше Нечипорука, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Когда все подозрения Князя улеглись, он вышел из магазина, отправил небритого парня заниматься своими делами и, взяв Женю под руку, повел вдоль торговых палаток и магазинов.

— Значит, ты и есть Нечипорук? — спросил он, с любопытством рассматривая еще совсем юношеское, не нуждающееся в бритве лицо Жени. — Сколько тебе лет?

— Весной будет восемнадцать, — ответил Женя, в свою очередь рассматривая лицо Князя. Первое впечатление оказалось благоприятным: этот человек не внушал страха, не вызывал отвращения. Вполне респектабельный господин "кавказкой национальности" с прекрасным, лишенным акцента, произношением, одетый дорого и со вкусом.

— Еще только восемнадцать, — глубокомысленно произнес Князь, — а ты уже позволяешь себе так неуважительно относиться к науке, которой посвятил свою жизнь!

Эта фраза прозвучала безобидно и пафосно, но Женя воспринял ее как команду к защитной речи, и торопливо заговорил:

— Вы даже не представляете, какие ужасные у меня были условия для работы! Деревенский сарай, колодезная вода для конденсирования, старая посуда, отсутствие вытяжки…

Он говорил долго, потому как хорошо подготовился к этому. Князь его не перебивал и слушал внимательно. Он перебил его только тогда, когда они дошли до шашлычной.

— Кушать хочешь? — спросил он Женю.

Нечипорук, не ожидавший столь резкого перехода с гнева на милость, машинально кивнул, хотя предпочитал активно оправдываться и доказывать свою невиновность, чем жевать горячую баранину. С полным ртом он уже не мог быть столь многословным.

Они поднялись в кафе. Женя исподлобья наблюдал, какое впечатление произвело на хозяина кафе появление Князя. Казалось, что все темноволосые и усатые обитатели рынка прекрасно знают Князя и относятся к нему с нескрываемым благоговением. На стол тотчас легла свежайшая скатерть. Затем — стерильно-прозрачные бокалы. Мельхиоровые ножи и вилки. Румяные, еще теплые лепешки… Хозяин кафе, обслуживая Князя, не мог позволить себе полностью распрямить спину перед ним и говорил с ним едва слышно по-азербайджански.