Вечная принцесса

Планируя наше с Артуром будущее, я позабыла свою тоску по родине. Каждый день мы придумываем, что и как можно улучшить, какие законы принять. Читаем книги по философии и политической истории, обсуждаем, можно ли доверить людям свободу, следует королю быть добрым тираном или он должен отказаться от власти. Мы говорим о моей родине, о моих родителях, которые считают, что страна зиждется на одной Церкви, одном языке, одном законе. Однако вдруг правы были мавры, полагавшие, что можно создать страну на основе одного закона, но при многобожии и многоязычии, верившие, что людям хватит здравого смысла выбрать лучшее.

Мы ссоримся, спорим. Иногда хохочем, порой дуемся друг на друга. Но всегда Артур — мой любимый, мой муж, а теперь еще и мой друг.

В маленьком садике замка Ладлоу, устроенном вдоль восточной стены, где на аккуратных грядках росли травы для поварских нужд и целебные растения леди Маргарет, Каталина беседовала с одним из садовников. Артур заметил ее, возвращаясь с исповеди из круглой часовни. Он свернул к садику и, подойдя ближе, понял, что она, помогая себе жестами, пытается втолковать что-то садовнику. Артур улыбнулся.

— Ваше высочество! — склонился он перед ней в формальном поклоне.

Она сделала низкий реверанс, радостно глядя ему прямо в лицо:

— Сир!

Садовник шлепнулся на колени прямо в грязь.

— Можешь встать, — разрешил принц и повернулся к жене: — Что-то я сомневаюсь, милая принцесса, что в это время года вам удастся отыскать здесь красивые цветы…

— Я пытаюсь сказать ему, что хорошо было бы вырастить салат, — ответила она. — Но он ничего не понимает!

— И я тоже не понимаю. Что такое салат?

— Moretum, — подумав, сказала она по-латыни. — Салат.

— Да что же это такое?

— Это растения, которые растут в земле. Их можно есть сразу, сырыми, — пояснила Каталина. — Я хотела попросить садовника посадить салат для меня.

— Вы едите растения сырыми? Не варите?

— Конечно. Отчего ж нет?

— Оттого, что в нашей стране, если есть еду сырой, непременно заболеешь!

— Но ты же ешь яблоки!

— Как правило, все-таки вареные или сушеные, — помотал он головой. — И потом, это ведь плод, а не листья. А какой именно овощ ты бы хотела вырастить?

— Латук-салат, — сказала она.

— Латук? Никогда о таком не слышал!

— Я знаю, — вздохнула она. — Тут, кажется, никто не слышал об овощах. Латук похож на… — Она стала рыться в памяти, вспоминая название того вареного месива, которое им как-то подали на ужин в Гринвиче. — Критмум! Морской укроп! Из того, что вы едите, это ближе всего к латуку. Но латук едят сырым, он хрустящий и сладкий.

— Овощ? Хрустит?

— Да, — терпеливо сказала она.

— И у вас в Испании это едят?

Она едва не расхохоталась, такое отвращение было написано у него на лице.

— Да. И тебе тоже понравится!

— И что, это можно выращивать здесь?

— Думаю, он как раз пытается объяснить мне, что нет, нельзя. Он о таком никогда не слышал. У него нет семян. Он не знает, где найти семена. Он не думает, что они взойдут здесь. — И она подняла глаза на голубое небо, усеянное рваными дождевыми тучами. — И наверно, он прав, — с тяжким вздохом добавила она. — Думаю, латук любит солнце.

Артур повернулся к садовнику:

— Ты когда-нибудь слышал о растении по имени «латук»?

— Нет, ваша милость, — кланяясь, сказал тот. — Сожалею, ваша милость. Наверно, это испанское растение. Звучит не по-нашему. А что, ее королевское высочество говорит, они там едят траву? Как наши овцы?

У Артура дрогнула губа, но он сдержался.

— Нет, думаю, это растение лекарственное, но я спрошу.

Он повернулся к Каталине и взял ее за руку.

— Знаешь, летом тут иногда бывает солнечно и даже жарко. Так жарко, что приходится прятаться в тень. Правда!

Она недоверчиво окинула взглядом раскисшую землю и наливающиеся чернотой тучи.

— Нет, не сейчас, — оценил он ее скепсис. — Летом. Бывает, эта стена так нагревается, что не прикоснуться. Поверь, мы выращиваем здесь клубнику, малину и персики. Все, что растет у вас в Испании.

— Неужели все? И апельсины?

— Почему нет? — с апломбом признал он.

— Лимоны? Оливки?

— Конечно!

— Финики?

— В Корнуолле, — ответил он с каменным лицом. — Там, в Корнуолле, еще теплее…

— Сахарный тростник? Рис? Ананасы?

Артур хотел было сказать «да», продолжить игру, но не выдержал, расхохотался, и Каталина тоже согнулась от смеха и приникла к нему.

Когда они отсмеялись, он оглядел внутренний двор крепости:

— Пойдем-ка мы с тобой погуляем, пока нас не хватились. — И с этими словами повел ее вниз по ступенькам к стене, где прятались небольшие воротца для вылазок.

Узкая тропа по склону холма сбегала от замка к реке. Несколько овец при их приближении разбрелись, пастушок лениво махал хворостиной, бредя следом. Артур обнял жену за талию, и они пошли нога в ногу.

— На самом деле мы растим персики, — говорил он, — а все другое, что ты называла, конечно, нет. Но твой латук, какой он там есть, я уверен, здесь вырастет. Только и нужно, что садовник, который привезет семена и уже имеет опыт выращивания этих чудес. Отчего бы не написать вашему садовнику в Альгамбру и не попросить его прислать тебе кого-нибудь?